Бог Войны

Больше всего я ненавижу Илая за то, что его мать — Эльза Кинг. Она же моя крестная и вторая мама после родной матери.

Иногда я не могу поверить, что такая внимательная, абсолютно добрая женщина родила этого дьявола. Удивительно, что он не сожрал ее, пока был в утробе, как какой-нибудь паразит.

— Я сама поговорю с тетей Эльзой. А ты не вмешивайся.

— Только если ты перестанешь вести себя как позорище. Ты позоришь свою семью. Уверен, твой дедушка, бывший премьер-министр, не одобрит твой скандальный образ жизни, если о нем напишут в журналах сплетен.

Я стиснула зубы так сильно, что у меня заболела челюсть.

— Спасибо за трогательную заботу. Возможно, тебе стоит перестать быть настолько одержимым моей жизнью. Отчаяние тебе не идет.

— Потому что тебе оно идет больше? — его губы снова кривятся, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не дать ему пощечину.

— Если ты закончил… — я начинаю идти к выходу, но он встает передо мной, загораживая свет, дверь и кислород.

Первый и последний раз Илай прикоснулся ко мне четыре года назад, когда мне было семнадцать, и закончил мой День Рождения, превратив его в самую позорную катастрофу.

С тех пор он никогда не прикасался ко мне. Даже случайно. Но это не мешает его теплу обволакивать меня, а его запаху — проникать во все мои органы чувств.

Он слишком теплый для холоднокровного ублюдка.

— Езжай домой, Ава.

— С каких это пор ты имеешь право указывать мне, что делать?

— С тех самых, как ты явно не в состоянии думать. Никого не подвози. Не садись за руль. Вызови такси и уезжай.

— И ты не предложишь отвезти меня самому?

Он приподнимает идеальную бровь.

— А ты бы согласилась на это предложение?

— Нет.

— Тогда какой смысл его делать?

— Может быть, чтобы побаловать меня?

— Тебя слишком балуют другие. Я не собираюсь вставать в их ряды.

— Ты не встанешь ни в один ряд, если уж на то пошло.

— Спорно, — он подходит ближе, тепло его тела окутывает меня, как темное, угрожающее облако, а его грубый голос становится глубже. — А теперь уезжай.

— Ответ — нет.

— Из вредности?

— Ты не мой телохранитель.

— Можешь так думать, если тебе от этого спокойнее спать по ночам.

— Что это значит?

— Поезжай домой, — повторяет он и поворачивается, чтобы уйти. Когда он доходит до двери, то бросает на меня мрачный взгляд через плечо. — Одна.

Я сопротивляюсь желанию показать ему средний палец, пока стою на месте в ярости, мое тело горячее, а сердце стучит так громко, что я удивляюсь, как оно не вырывается из груди на уродливый ковер на полу.

Мое состояние настолько дезориентировано, что мне нужно время, чтобы взять себя в руки.

Спустя десять минут я нахожу дорогу обратно на танцпол. К черту Илая и его приказы, которые определенно не будут выполнены.

Я позволяю поглотить себя бурлящему вихрю экстаза, смеси веществ и эмоций, которые переносят меня в царство гедонистического блаженства. Среди потерянных душ и пустых оболочек я нахожу утешение и принятие, чувство принадлежности, которое заставляет все остальное отойти на второй план.

Поэтому я выпиваю еще одну рюмку, танцую до упаду, а потом соглашаюсь присоединиться к Олли и другим на продолжение вечера.

К черту Илая.

К черту виолончель.

К черту мою гребаную голову.

Когда мы выходим на улицу, уже где-то около часа ночи.

Мне не стоит садиться за руль, но дом нашего друга Раджа находится в десяти минутах езды, а дороги в это время пустые, так что все должно быть в порядке.

Кроме того, я неплохо держусь на ногах, так что еще даже несильно пьяна. Просто достаточно выпила, чтобы видеть мир через розовые очки — мой любимый цвет.

Спотыкаясь, я сажусь в машину и говорю остальным, чтобы они ехали вперед. Олли предлагает подвезти меня, но я с улыбкой отказываюсь.

Перед тем как выехать с парковки, я, как первоклассная врунья, пишу Сесили, что я дома. Но лишь потому, что она не сможет уснуть, если узнает, что я все еще не там.

Чего не знают Сеси и мои родители, так это того, что я отказываюсь от мысли проводить лишнее время в одиночестве.

Господи. Не могу поверить, что через пару недель я заканчиваю университет. Что я буду делать без буфера, который был у меня в универе?

Заводить других друзей? Вступать в тысячу и один клуб?

Мне отчаянно нужно держаться подальше от орбиты моих родителей, пока они обо всем не догадались.

Вздохнув, я засовываю все эти мысли в самый дальний угол своего мысленного шкафа, пока поправляю макияж.

Мой телефон вибрирует, и я замираю, увидев, что это сообщение от Илая.

Железный Человек: Ты едешь домой?

Ава: Неопознанный абонент. Кто это?

Железный Человек: Лучше бы так и было.

Ава: Угадай, где я, за сто фунтов.

Я делаю селфи, изображая поцелуйчик, и отправляю ему, затем выключаю телефон и выезжаю с парковки. Я чуть не въезжаю в стену, но задняя камера моей машины вовремя помогает мне.

Упс.