Бог Войны

— Скотты, господин, — сказал он. — Они поприветствовали нас, а сейчас встали на якорь в гавани и ждут.

— Чего ждут?

— Говорят, что хотят поговорить с тобой, господин.

— А какой на корабле флаг?

— Красная рука, держащая крест, господин.

— Домналл! — удивился я.

— Сто лет не видел этого ублюдка, — заметил Финан. Домналл, грозный воин, был одним из военачальников Константина. — Мы впустим его?

— Его и шестерых его людей, — сказал я. — Но не больше. Мы встретим его в зале.

Прошло полчаса или больше, пока Домналл добрался до Большого зала Беббанбурга. Его люди, за исключением шестерых, которых он взял с собой, остались на корабле. Очевидно, им был дан приказ не провоцировать меня, поскольку ни один даже не попытался сойти на берег, а Домналл даже добровольно отдал меч у входа в зал и велел своим людям сделать то же самое.

— Знаю, что ты трепещешь при виде меня, лорд Утред, — прорычал Домналл, когда слуга забрал мечи, — но мы пришли с миром.

— Когда скотты приходят с миром, лорд Домналл, я запираю своих дочерей.

Он остановился, коротко кивнул, и сочувственно продолжил:

— Я знаю, что у тебя была дочь, и мне жаль, господин. Она была храброй.

— Была, — сказал я. Моя дочь погибла, защищая Эофервик от норвежцев. — А твои дочери? Они здоровы?

— Вполне, — ответил он, шагая к пылающему очагу. — Все четверо замужем и рожают не хуже свиноматок. Господь всемогущий! — Он протянул руки к огню. — Что за промозглый день!

— Не то слово.

— Король Константин шлет тебе привет, — буднично поведал он и более воодушевленно добавил: — Это эль?

— Последний раз, когда ты пил мой эль, то сказал, что он на вкус как лошадиная моча.

— Может и сейчас скажу, но что же делать человеку, которого мучит жажда? — Он увидел рядом со мной Бенедетту и поклонился. — Мои соболезнования, госпожа.

— Соболезнования? — переспросила она.

— Из-за того, что ты живешь со мной, — объяснил я и взмахом руки указал Домналлу на другую сторону стола, где на скамьях могли поместиться все его люди.

Домналл оглядывал зал. Высокую крышу держали громадные балки и стропила, снизу стены теперь были облицованы камнем, а пол сколочен из широких сосновых досок. Я потратил на крепость целое состояние, и это было заметно.

— Великолепный зал, лорд Утред, — сказал Домналл. — Жаль будет потерять его.

— Я постараюсь этого не допустить.

Домналл усмехнулся и перекинул ноги через скамью. Здоровенный детина, и я не горел желанием когда-нибудь встретиться с ним в бою. Он мне нравился. Сопровождающие его воины все были столь же могучего телосложения (за исключением бледного священника). Их явно выбрали, чтобы навести на нас страха, и всё же человек, сидевший по правую руку от Домналла, выделялся даже среди них. Лет сорока, с изборожденным морщинами и шрамами загорелым лицом, резко контрастирующим с длинными седыми волосами, он смотрел на меня с нескрываемой злобой, но больше всего меня удивили два амулета поверх сияющей кольчуги. Один из них — серебряный крест, а второй — серебряный молот. Христианин и язычник.

Домналл пододвинул к себе кувшин эля и жестом показал, что священник должен сесть слева от него.

— Не волнуйся, отче, — сказал он. — Лорд Утред, может, и язычник, но не такой уж мерзавец. Отец Колуим, — обратился Домналл ко мне, — доверенный человек короля Константина.

— Тогда тебе здесь рады, отче, — сказал я.

— Мир этому дому, — произнес Колуим зычным голосом, в котором уверенности было намного больше, чем предполагал его встревоженный вид.

— Высокие стены, сильный гарнизон и хорошие воины поддерживают здесь мир, отче, — сказал я.

— И добрые союзники, — заметил Домналл, снова потянувшись к кувшину.

— И добрые союзники, — повторил я.

Позади скоттов упало полено, рассыпая искры.

Домналл налил себе эля.

— Но сейчас у тебя нет союзников, лорд Утред, — продолжил он.

Он говорил спокойно, и опять его голос звучал сочувственно.

— Нет союзников? — переспросил я. Другого ответа придумать я не смог.

— А кто тебе друг? Король Константин о тебе высокого мнения, но он не союзник Нортумбрии.

— Это так.

Он подался вперед, настойчиво заглядывая мне в глаза, и заговорил так тихо, что людям на дальних концах скамей приходилось напрягать слух.

— Мерсия была твоим лучшим другом, — продолжил он, — но ее больше нет.

Я кивнул. Когда Этельфлед, дочь Альфреда, правила Мерсией, она была моим верным союзником. И любовницей. Я промолчал.

— Хивел из Дифеда восхищается тобой, — безжалостно продолжил Домналл, — но Уэльс далеко. И зачем Хивелу приходить тебе на помощь?

— Мне не известно ни одной причины, — согласился я.

— Или зачем любому королю Уэльса помогать тебе? — Он подождал ответа, но я снова ничего не сказал. — А норвежцы Камбрии тебя ненавидят, — продолжил Домналл. Он говорил о диких западных землях Нортумбрии, лежавших за холмами. — Ты слишком часто побеждал их.

— Недостаточно часто, — рявкнул я.

— Они плодятся как мыши. Убей одного, и на тебя накинется дюжина. И твой собственный король Гутфрит тебя не любит. Он и пальцем не пошевелит, чтобы тебе помочь.