Богач, бедняк

– Я хорошо вас понимаю, – откликнулся мистер Гринфилд. Он действительно оказался порядочным человеком. – Но если вы освободите дом, если просто перестанете здесь жить, бывшая жена мистера Берка наверняка сумеет найти какой-нибудь удобный для нее параграф в законе и въедет туда. У нее очень хорошие адвокаты, очень хорошие. – Восхищение другим профессионалом было искренним: все, чьи фамилии значились на двери изысканного дома, искренне воздали должное всем, чьи фамилии значились на двери соседнего изысканного дома. – И если существует какая-то лазейка, они непременно ее отыщут. А в законах – стоит только как следует покопаться – почти всегда можно найти удобную лазейку.

– Удобную, только не для меня, – безнадежно сказала Гретхен.

– Это вопрос времени, дорогая миссис Берк. – Мягкий укор клиентке за нетерпение. – Дело слишком запутанное. Дом записан на имя вашего мужа. По закладной деньги за него полностью пока не выплачены. Размеры состояния не определены и, возможно, еще много лет не будут определены. Мистер Берк получал солидные, весьма солидные, проценты с доходов от проката поставленных им трех фильмов, его авторские права предусматривали долгосрочное участие в прибылях кинокомпании, гонорары за прокат его картин за границей, а также за возможную экранизацию пьес, к которым он имел непосредственное отношение. – Перечисление всех этих проблем, с которыми придется разбираться до того, как на папке с именем «Колин Берк» будет написано «Дело закрыто», явно доставило мистеру Гринфилду неизъяснимое удовольствие. Если бы этому законнику пришлось заниматься менее сложными делами, он нашел бы для себя другую, предъявляющую большие требования профессию. – Надо будет собрать мнения экспертов, свидетельства служащих студии, пойти на переговоры с другой стороной – где-то уступить, на чем-то настоять.

– У Колина был всего один брат, – сказала Гретхен. – И он заявил мне, что ему ничего не нужно.

Брат приезжал на кремацию. Это был подтянутый молодой полковник авиации, сражавшийся в качестве летчика в Корее и на похоронах взявший все в свои руки, даже отстранив Рудольфа. Это он настоял на том, чтобы не было никакой религиозной церемонии, и сказал Гретхен, что когда они с Колином говорили о смерти, они обещали друг другу, что тела их просто сожгут. После кремации брат Колина нанял частный самолет и развеял прах Колина над Тихим океаном. Он просил Гретхен звонить ему, если что-то понадобится. Но что мог сделать прямолинейный полковник авиации для вдовы своего брата, опутанной законом, – разве только расстрелять из пулемета на бреющем полете бывшую миссис Берк или разбомбить контору адвокатов?!

Гретхен поднялась с кресла.

– Спасибо вам за все, мистер Гринфилд, – сказала она. – Извините, что отняла у вас столько времени.

– Ну что вы, – с положенной адвокату любезностью ответил мистер Гринфилд. – Я, естественно, буду держать вас в курсе дел.

Он проводил ее до выхода из конторы. Она была уверена, что он не одобрял ее туалета – а она была в голубом платье, – хотя по его лицу ничего нельзя было сказать.

Гретхен шла по длинному проходу между рядами столов, за которыми, не поднимая головы, быстро печатали машинистки – акты, завещания, жалобы, вызовы, контракты, петиции по поводу банкротства, трансферты, докладные, резюме, предписания, иски.

Печатая, они стирают память о Колине Берке, подумала она. День за днем, день за днем.

Глава 5

На палубе было холодно, но Томасу нравилось стоять здесь в одиночестве и глядеть на гряду серых волн Атлантики. Даже когда была не его вахта, он часто приходил сюда и в любую погоду молча стоял рядом с вахтенным, часами наблюдая, как нос парохода то резко зарывается в воду, то вздымается ввысь в белом кружеве пены, – Томас чувствовал себя умиротворенным, не думая ни о чем, и не испытывал ни желания, ни необходимости о чем-либо думать.

Судно плавало под либерийским флагом, но за два рейса ни разу даже близко не подходило к берегам Либерии. Пэппи, администратор гостиницы «Эгейский моряк», как и обещал Шульц, очень помог Томасу. Он снабдил его одеждой и сумкой старого норвежского матроса, умершего в этой гостинице, и устроил на принадлежавший греческой компании пароход «Эльга Андерсон», который возил грузы из Хобокена в Роттердам, Альхесирас, Геную, Пирей. Все те восемь дней, что Томас оставался в Нью-Йорке, он просидел в своем номере, и Пэппи приносил ему еду, так как Томас сказал, что не хочет, чтобы его видела прислуга – ему были ни к чему расспросы. Накануне отплытия «Эльги Андерсон» Пэппи отвез его в порт Хобокена и оставался на пирсе до тех пор, пока Томас не поднялся на палубу. По-видимому, услуга, которую Шульц в годы войны, служа в торговом флоте, оказал Пэппи, действительно была немалой.