Богач, бедняк

– Способы есть. Как-то раз я за один вечер зашиб три тысячи долларов.

– Как? – От удивления у Дуайера перехватило дыхание.

Томас впервые с тех пор, как покинул «Эгейского моряка», обмолвился о своем прошлом и теперь жалел, что сказал это.

– Не важно как, – резко ответил он и снова повернулся к Дженнингсу: – Послушай, можешь сделать мне одно одолжение?

– Все, что в моих силах. При условии, что мне это не будет стоить денег, – ухмыльнулся тот – владелец парусника, выходец из королевского флота, переживший войну и бедность, любитель анисовой водки, мудрый просоленный моряк, отнюдь не дурак.

– Если услышишь что-нибудь… Только чтоб хорошая яхта и дешевая… Дай нам знать, ладно?

– Буду рад помочь, – сказал Дженнингс. – Оставь мне свой адрес.

Томас заколебался. У него был единственный адрес – гостиница «Эгейский моряк», и знала этот адрес только мать. До драки с Куэйлсом он довольно регулярно навещал старуху, когда был уверен, что не столкнется с Рудольфом. Потом он писал ей из портов, куда заходил их пароход, и посылал открытки, притворяясь, будто дела у него идут хорошо. Когда он вернулся из своего первого плавания, его ждала в «Эгейском моряке» целая пачка писем от нее. Единственная беда: она в каждом письме просила показать ей внука, а Томас не смел показаться у Терезы, даже чтобы повидать сына. Только сын вызывал у него тоску по Америке.

– Оставь мне адрес, приятель, – повторил Дженнингс.

– Дай ему твой адрес, – сказал Томас Дуайеру. Дуайер получал письма в штаб-квартире Национального союза моряков в Нью-Йорке. Его никто не преследовал.

– Ты когда-нибудь выкинешь из головы всякие пустые мечты? – сказал Дуайер.

– Делай, что я тебе говорю.

Дуайер пожал плечами и написал Дженнингсу свой адрес. Почерк у Дуайера был четкий, ясный. Он хорошо будет вести журнал, третий помощник Дуайер. Если дело до этого дойдет.

– Буду глядеть в оба и держать ухо востро, – пообещал Дженнингс, кладя клочок бумаги с адресом в старый потертый кожаный бумажник.

Томас расплатился, и они с Дуайером зашагали вдоль причала, внимательно разглядывая, по обыкновению, стоявшие там суда.

– Сколько у тебя денег? – неожиданно спросил Томас, когда они дошли до конца гавани, где стояли рыболовецкие суда с ацетиленовыми лампами, а на плитах тротуара лежали для просушки сети.

– Ты хочешь знать, сколько у меня денег? И сотни не наберется. Ровно столько, сколько нужно, чтобы купить одну миллионную океанского лайнера.

– Я имею в виду в банке. Ты говорил, что копишь.

– Если ты думаешь, что у меня хватит денег для твоей безумной затеи…

– Я спросил, сколько у тебя денег. В банке.

– Две тысячи двести долларов, – неохотно ответил Дуайер. – В банке. Послушай, Томми, перестань фантазировать. Все равно нам никогда…

– Главное, помалкивай, – сказал Томас. – В один прекрасный день у нас с тобой будет собственная яхта. И она будет швартоваться в этом порту. А погода здесь для богачей, как сказал англичанин. Деньги же мы как-нибудь раздобудем.

– Я не собираюсь шутить с законом. – В голосе Дуайера звучал испуг. – Я за всю жизнь не совершил ни одного преступления и не хочу становиться на такой путь.

– А кто говорит о преступлении? – сказал Томас, хотя у него и мелькнула такая мысль.

За время своей боксерской карьеры он встречал немало людей, которых Дуайер назвал бы преступниками, – они ходили в дорогих костюмах, ездили в роскошных автомобилях, разгуливали под ручку с шикарными девками, и все вокруг обращались с этими людьми почтительно, их были рады видеть и полицейские, и политики, и бизнесмены, и кинозвезды. Они почти ничем не отличались от других людей. Ничего особенного в них не было. Преступление – лишь один из способов зарабатывать на жизнь. Может быть, более легкий, чем остальные. Но ему не хотелось отпугивать Дуайера. По крайней мере пока. Если когда-нибудь его мечта сбудется, Дуайер ему пригодится – он будет водить яхту. Одному не справиться. Так что пока он не будет его отпугивать. Он не такой идиот.

«Так или иначе», – сказал он себе, когда они шли мимо стариков, игравших в шары на набережной на фоне гавани, где, блестя на солнце, стояли прогулочные яхты на миллионы долларов. В тот единственный раз, когда он был тут, Томас поклялся, что вернется. И он вернется. Так или иначе.

На следующий день они рано утром сели на поезд и поехали в направлении Генуи. Они оставили в запасе один день, потому что хотели по дороге остановиться в Монте-Карло. Может, им повезет в казино?

Если бы Томас находился в другом конце платформы, то увидел бы, как из парижского экспресса вышли с многочисленными новенькими чемоданами его брат Рудольф и стройная хорошенькая девушка.

Глава 6

Выйдя из вокзала, они увидели вывеску компании «Херц», и Рудольф сказал:

– Вон стоит человек у нашей машины.

Портье парижского отеля позаботился обо всем. Он заказал им билеты в театр, лимузин для поездки по замкам Луары, столик в десяти ресторанах, места в Оперу и на скачки в Лоншан, после чего Джин сказала: «Каждая брачующаяся пара должна иметь в Париже своего портье».