Богач, бедняк. Нищий, вор

Колдервуд дописал предложение, перечитал его, потом поднял глаза. У него были бледное, гладко выбритое лицо с длинным острым носом, лоб с большими залысинами и большие руки фермера, которым трудно было управляться с такой непрочной материей, как бумага. Он положил письмо чистой стороной кверху. У Рудольфа же руки были тонкие, с длинными пальцами, — он гордился ими, считая это признаком аристократизма.

— Входи, Руди. — Голос у Колдервуда был сухой и бесстрастный.

— Добрый день, мистер Колдервуд.

Рудольф вошел в пустую комнату в своем хорошем, купленном для выпуска синем костюме. На стене висел календарь с цветной фотографией магазина, который Колдервуд дарил клиентам. Помимо календаря, единственным украшением комнаты была фотография дочерей Колдервуда в детском возрасте, стоявшая у него на столе.

Неожиданно для Рудольфа Колдервуд встал, обошел стол и пожал ему руку.

— Ну как все прошло? — спросил он.

— Без неожиданностей.

— Ты рад, что пошел туда?

— Вы хотите сказать — в колледж?

— Да. Присаживайся. — Колдервуд снова сел за стол на деревянный стул, а Рудольф устроился на таком же стуле справа от стола. На втором этаже магазина, в мебельном отделе, стояли десятки удобных, обитых кожей стульев, но они были для продажи.

— Думаю, что да, — сказал Рудольф. — Рад.

— В Америке большинство людей, сумевших сколотить состояние или делающих деньги сейчас, обошлись без образования. Тебе это известно?

— Да.

— Они нанимают себе ученых, — чуть ли не с угрозой сказал Колдервуд. Сам он не окончил даже средней школы.

— Я постараюсь, чтобы образование не помешало мне разбогатеть, — сказал Рудольф.

Колдервуд рассмеялся, коротко и сухо.

— Уверен, это тебе удастся, Руди, — дружелюбно сказал он, открыл ящик стола, вынул оттуда бархатную коробочку с написанным на крышке золотом названием магазина и положил перед Рудольфом. — Это тебе.

Рудольф открыл коробочку: красивые стальные швейцарские часы на замшевом ремешке.

— Это очень любезно с вашей стороны, сэр, — поблагодарил Рудольф, стараясь скрыть удивление.

— Ты заслужил их. — Колдервуд смущенно поправил узкий галстук: щедрость давалась ему нелегко. — Ты много сделал для магазина, — продолжал он. — У тебя хорошая голова и настоящий талант к торговле.

— Спасибо, мистер Колдервуд. — Вот это настоящая речь, не то что вашингтонские разглагольствования насчет растущей волны милитаризма и помощи нашим менее удачливым братьям.

— Я говорил, что у меня есть к тебе предложение, да?

— Да, сэр.

Колдервуд в раздумье откашлялся, встал и подошел к висевшему на стене календарю, словно перед рискованным предприятием решил в последний раз уточнить число. Он, как всегда, был в черном костюме с жилетом и в черных высоких ботинках.

— Руди, что ты скажешь, если я предложу тебе работать у меня на полной ставке?

— Это зависит от рода работы, — осторожно ответил Рудольф. Он ожидал этого предложения и для себя уже решил, на каких условиях согласится.

— Работа та же, что и раньше, только ее будет больше. Будешь заниматься всем понемногу. Тебе что — нужна определенная должность?

— Это зависит от должности.

— Зависит, зависит… — передразнил Колдервуд, но все же рассмеялся: — Тебя устроит должность помощника управляющего? Это для тебя достаточно?

— Для начала — да.

— Наверное, мне следует вышвырнуть тебя из кабинета, — сказал Колдервуд. Его светлые глаза мгновенно превратились в льдинки.

— Мне не хочется казаться неблагодарным, — сказал Рудольф, — но я не хочу соглашаться на тупиковый вариант. У меня есть и другие предложения, и…

— По-видимому, тебя, как и всех других дураков, подмывает нестись в Нью-Йорк, немедленно покорить его и шататься с вечеринки на вечеринку.

— Это не совсем так, — сказал Рудольф. Он пока не чувствовал себя готовым для Нью-Йорка. — Мне нравится жить в этом городе.

— И полагаю, не без оснований, — снова садясь, почти со вздохом облегчения сказал Колдервуд. — Послушай, Руди, я уже далеко не молод. Доктор считает, мне надо поменьше работать. Сбросить с себя лишнюю ответственность, как он выражается, больше отдыхать — это продлит мне жизнь. Доктора всегда так говорят. У меня повышенный холестерин. Они теперь всех пугают этим холестерином. Так или иначе, в этом что-то есть. У меня нет сыновей… — Он посмотрел со злостью на фотографию трех девочек на письменном столе. — С тех пор как умер мой отец, все здесь делалось моими руками. Кто-то должен мне помочь. И я вовсе не хочу, чтобы какой-нибудь молодой зазнайка из школы бизнеса менял тут все и уже через первые две недели требовал долю в прибылях. — Он наклонил голову и пытливо посмотрел на Рудольфа из-под густых черных бровей. — Поначалу будешь получать сто долларов в неделю, а через год посмотрим. По-твоему, это справедливо?

— Вполне, — ответил Рудольф. Он рассчитывал на семьдесят пять.

— У тебя будет свой кабинет. Переоборудуем под него отдел упаковок на втором этаже. На дверь повесим табличку «Помощник управляющего». Но в рабочее время ты должен быть в торговом зале. Если согласен — по рукам.