Богач, бедняк. Нищий, вор

Снег был неглубокий, но его выпало немало, поэтому Рудольф ехал осторожно. Руки у мисс Сомс были на удивление сильные для такой хрупкой девушки, и хотя выпитое вино развязало ей язык, оно не повлияло на ее чувство равновесия, и она легко наклонялась вместе с Рудольфом в нужную сторону. Время от времени она принималась петь песни, которые целый день слушала в отделе пластинок, но ветер свистел в ушах, и Рудольф слышал лишь обрывки, отдельные музыкальные фразы. Казалось, это ребенок поет сам себе в дальней комнате.

Рудольфу нравилась эта поездка. Собственно, ему понравился весь день. Он был рад, что затеянный матерью разговор о церкви побудил его уйти из дома.

На окраине Уитби, проезжая мимо университета, Рудольф снизил скорость, чтобы спросить мисс Сомс, где она живет. Оказалось, недалеко от студенческого городка, и Рудольф помчался по знакомым улицам. Вечер еще не наступил, но небо затянули черные тучи, и в окнах домов горели огни. Рудольф притормозил у сигнала «Стой!» и почувствовал, как рука мисс Сомс соскользнула с его талии к промежности. Она принялась его поглаживать и расхохоталась.

— Не отвлекать водителя, — сказал он. — Закон штата.

Но она лишь снова рассмеялась и продолжала свое.

Они проехали мимо пожилого мужчины, прогуливавшего пса, — Рудольф не сомневался, что этот человек был поражен увиденным. Рудольф рванул мотоцикл вперед, и мисс Сомс уже не гладила, а держалась за то место, где лежала ее рука.

Рудольф подкатил к указанному ею адресу. Это оказался старый дощатый дом на одну семью, стоявший на пожелтевшей лужайке. Света в доме не было.

— Приехали, — сказала мисс Сомс. И соскочила с седла. — Премилая была поездка, Руди, особенно последние две минуты. — Она сняла защитные очки и шапочку и склонила голову к плечу, так что волосы рассыпались по спине. — Не хотите зайти? — спросила она. — Сейчас никого нет дома. Мать с отцом уехали в гости, а брат — в кино. Так что мы можем открыть следующую главу.

Он медлил — посмотрел на дом, представил себе, как там внутри. Папа с мамой уехали в гости, но могут рано вернуться. Брату может наскучить фильм, и он с грохотом ворвется в дом на час раньше. А мисс Сомс стояла перед ним, уперев одну руку в бок, с улыбкой покачивая очками и шапочкой в другой.

— Ну? — спросила она.

— Возможно, в другой раз, — сказал он.

— Пугливый кот, — изрекла она и, хихикнув, побежала по дорожке к дому. У дверей она обернулась и показала ему язык. Затем темный дом поглотил ее.

В задумчивости он завел мотоцикл и медленно поехал по темным улицам в центр. Ему не хотелось идти домой, поэтому он пошел в кино, предварительно поставив мотоцикл на стоянку. Он почти не видел, что происходит на экране, и, выйдя из зала, не мог бы сказать, о чем был фильм.

Он все думал о мисс Сомс. Глупая дешевая девчонка, дразнившая, дразнившая его, поднимавшая его на смех. Не хотелось ему видеть ее завтра утром в магазине. Если б было возможно, он уволил бы ее. Но она наверняка обратится в профсоюз и пожалуется, и ему придется объяснять, на каком основании он ее уволил: «Она обозвала меня Холодильником, потом стала звать Руди, а под конец завладела моим членом на улице».

Так что от идеи уволить мисс Сомс пришлось отказаться. Зато он получил убедительное подтверждение правила, которому всегда следовал: не иметь ничего общего ни с кем в магазине.

Он один поужинал в ресторане и выпил целую бутылку вина, в результате по пути домой чуть не налетел на фонарь.

Спал он плохо и в понедельник утром, без четверти семь, даже застонал, осознав, что пора вставать и бежать с Квентином. Но встал и побежал.

Совершая утренний обход магазина, он намеренно обошел стороной прилавок с пластинками. Проходя мимо лыж, он помахал Ларсену, и Ларсен сказал: «Доброе утро, мистер Джордах» — таким тоном, будто они и не проводили воскресенья вместе.

* * *

Днем Колдервуд пригласил его к себе.

— Итак, Руди, — начал он, — я внимательно изучил твой проект и посоветовался кое с кем в Нью-Йорке. Завтра мы туда поедем и в два часа встретимся с моим юристом в его конторе на Уолл-стрит. Тебе хотят задать несколько вопросов. Поедем электричкой в одиннадцать ноль пять. Я ничего тебе пока не обещаю, но те, с кем я разговаривал, по-моему, находят твое предложение небезынтересным. — Колдервуд внимательно поглядел на него и недовольно сказал: — А ты как будто и не рад этому.

— О, я очень рад, сэр, очень. — Рудольф постарался улыбнуться. «В два часа во вторник, — думал он. — Я обещал Дентону в два часа во вторник предстать перед комиссией». — Это замечательная новость, сэр. Просто немного неожиданно, и я растерялся. — Он снова улыбнулся, стараясь казаться веселым и простодушным.

— Пообедаем мы в поезде, — сказал Колдервуд, отпуская его.

«Обед со стариком в поезде, значит, без выпивки», — подумал Рудольф, выходя из кабинета Колдервуда. Но лучше такое огорчение, чем то, что ему предстояло вынести из-за профессора Дентона.

Позже, днем, в его кабинете зазвонил телефон; трубку сняла мисс Джайлс.