Богач, бедняк. Нищий, вор

— Вилли слишком горд, чтобы попрошайничать, слишком известен, чтобы одалживать, и слишком труслив, чтобы красть, — сказала Гретхен.

— Ты говоришь о моем друге, — деланно возмущенным тоном заметил Джонни.

— Он был когда-то и моим другом, — сказала Гретхен.

— Выпей еще шампанского, — предложил Джонни и налил ей.

Рудольф взял со стола Гретхен один из листков какой-то рукописи.

— «Век лилипутов», — прочел он. — Какое странное название!

— Я собиралась писать статью о новых телевизионных программах этого сезона, — сказала Гретхен, — и как-то так получилось, что меня понесло.

Прошлогодние спектакли, спектакли этого года, романы, кабинет Эйзенхауэра, архитектура, общественная мораль, образование… Я в ужасе от того, чему учат Билли, наверное, это меня и подтолкнуло к такой статье…

Рудольф прочел первый абзац.

— Ты весьма жестоко с ними расправляешься, — заметил он.

— Мне платят за критику, — сказала Гретхен. — Это мой рэкет.

— Ты действительно видишь все в таком черном свете? — спросил Рудольф.

— Да, — сказала она и потянулась с бокалом к Джонни. Зазвонил телефон. — Наверное, это Вилли. Спешит сообщить, что не сможет прийти к ужину. — И, сняв трубку, заранее обиженным голосом Гретхен произнесла: — Алло? — Затем озадаченно передала трубку брату. — Это тебя.

— Меня? — удивился Рудольф. — Никто не знает, что я здесь.

— Попросили мистера Джордаха.

— Да, я слушаю, — сказал он, беря трубку.

— Джордах? — Голос был хриплый и таинственный.

— Да.

— Это Эл. Я поставил за тебя на сегодняшний вечер пятьсот долларов. Хорошие ставки — семь к пяти.

— Одну минутку… — начал Рудольф, но на другом конце провода уже повесили трубку. Рудольф недоуменно уставился на нее. — Очень странно. Какой-то Эл. Говорит, поставил за меня пятьсот долларов на сегодняшний вечер при ставках семь к пяти. Уж не играешь ли ты потихоньку на бегах, Гретхен?

— Я не знаю никакого Эла, и у меня нет пятисот долларов. К тому же спросили мистера Джордаха, а не мисс Джордах. — Гретхен печаталась под девичьей фамилией, и в телефонной книге ее телефон тоже числился под фамилией Джордах.

— Вот дурацкая история, — заметил Рудольф. — Я кому-нибудь говорил, что буду по этому номеру? — спросил он Джонни.

— При мне — нет, — сказал Джонни.

— Наверное, перепутали номер.

— Маловероятно, — заметил Рудольф. — Сколько может быть Джордахов в Нью-Йорке? Ты когда-нибудь встречала других Джордахов?

Гретхен отрицательно покачала головой. Рудольф взял телефонную книгу и открыл ее на букву «Д».

— Джордах Т., Западная Девяносто третья улица. — Он медленно закрыл справочник и положил его на стол. — Джордах Т. — Он повернулся к Гретхен: — Ты думаешь, это он?

— Надеюсь, нет, — ответила она.

— В чем дело, в конце концов? — спросил Джонни.

— У нас есть брат, Томас Джордах, — сказал Рудольф.

— Самый младший ребенок в семье. Тот еще ребенок! — сказала Гретхен.

— Мы не виделись с ним десять лет и ничего о нем не слышали, — сказал Рудольф.

— Джордахи — на редкость дружная семья, — заметила Гретхен. После утомительного дня шампанское начало на нее действовать, и она прилегла на диван. Она вспомнила, что не обедала.

— А что он делает, этот ваш братец? — поинтересовался Джонни.

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил Рудольф.

— Если из него выросло то, что должно было вырасти, наверное, скрывается от полиции, — съязвила Гретхен.

— Я все-таки выясню. — Рудольф снова открыл справочник и набрал номер. Ему ответила женщина, судя по голосу, молодая. — Добрый вечер, мэм, — вежливо и официально сказал Рудольф. — Могу я поговорить с мистером Томасом Джордахом?

— Нет, не можете, — отрезала женщина. У нее было высокое, почти визгливое сопрано. — А кто его просит? — В голосе зазвучало подозрение.

— Его друг, — ответил Рудольф. — Мистер Джордах дома?

— Он спит, — рассердилась женщина. — У него вечером матч. Ему некогда разговаривать по телефону. — И она бросила трубку.

Во время разговора Рудольф держал трубку далеко от уха, а женщина на другом конце провода говорила громко, так что Гретхен и Джонни все слышали.

— Похоже, это наш Томас, — сказала Гретхен.

Рудольф взял с кресла возле стола «Нью-Йорк таймс» и открыл на спортивной странице.

— Вот оно. — И он прочитал вслух: — «Гвоздь вечерней программы — Томми Джордах против Вирджила Уолтерса, средняя весовая категория, десять раундов, Саннисайд-гарденз».

— Звучит поэтично, — заметила Гретхен.

— Я пойду.

— Зачем? — удивилась Гретхен.

— Как-никак он мой брат.

— Я прожила без него десять лет и проживу еще двадцать, — сказала Гретхен.

— А ты, Джонни? — спросил Рудольф Хита.

— Извини, не могу. Я приглашен на ужин. Потом расскажешь мне, как все прошло.

Снова зазвонил телефон. Рудольф поспешно снял трубку, но это был Вилли.

— Привет, Руди. — Судя по шумному фону, он звонил из бара. — Нет, не зови ее. Просто передай, что, к сожалению, у меня сегодня деловой ужин и я приду поздно. Пусть не дожидается и ложится спать.

— Можешь не передавать, о чем он говорил, — улыбнулась Гретхен с дивана.

— Он не придет к ужину.

— И чтобы я не ждала.

— Что-то в этом роде.