Богач, бедняк. Нищий, вор

Томас закрыл глаза, чтобы доктору было легче работать. Оранжевое пятно от йода над бровью делало его похожим на одноглазого клоуна. Он уже успел принять душ, волосы у него потемнели от воды и гладко лежали на голове, как у борца на старинной гравюре. Рядом стояли несколько мужчин — Рудольф узнал их: они окружали Томаса в его углу на ринге. Какая-то молодая женщина в плотно облегающем крутые бедра платье тихонько вздыхала каждый раз, как врач вонзал иголку в кожу. У нее были поразительно черные волосы, на красивых ногах — черные нейлоновые чулки. Выщипанные высокие брови — две тонкие, словно нарисованные карандашом ниточки — придавали лицу удивленное выражение куклы. В комнате висел застоявшийся запах пота, массажной мази, сигарного дыма и мочи — дверь из раздевалки в уборную была открыта. На грязном полу валялось окровавленное полотенце вместе с пропотевшими фиолетовыми трусами, носками и туфлями, которые были на Томасе во время боя.

«Что я здесь делаю? — думала Гретхен. — Как я сюда попала?»

— Ну вот и все, — сказал врач, отступая назад, и, склонив голову набок, полюбовался своей работой. Он наложил на рану тампон и закрепил его пластырем. — Через десять дней снова можешь драться.

— Спасибо, док, — сказал Томас и открыл глаза. Он увидел Рудольфа и Гретхен. — Господи Иисусе! — И криво усмехнулся: — А вам какого черта здесь надо?

— Сегодня днем мне позвонил какой-то Эл и сообщил, что поставил за тебя на сегодняшний вечер пятьсот долларов при ставках семь к пяти, — сказал Рудольф.

— Молодец старина Эл, — буркнул Томас и с беспокойством взглянул на крутобедрую брюнетку, точно хотел скрыть от нее это известие.

— Поздравляю с победой, — сказал Рудольф, шагнул вперед и протянул руку.

Секунду Томас колебался, затем улыбнулся и тоже протянул брату свою покрасневшую, опухшую руку.

— Я рада за тебя, Том, — сказала Гретхен. Она не могла заставить себя произнести «поздравляю».

— Угу. Спасибо, — с веселым удивлением глядя на нее, откликнулся Томас. — Давайте-ка я вас всех познакомлю. Это мой брат Рудольф и моя сестра Гретхен. А это моя жена Тереза, мой менеджер Шульц, тренер Пэдди, ну и все остальные. — Он небрежно махнул в сторону остальных мужчин.

— Очень приятно познакомиться, — сказала Тереза. В ее голосе звучала настороженность, как и днем, когда она отвечала Рудольфу по телефону.

— А я и не знал, что у тебя есть родственники, — удивился Шульц. Он тоже держался настороженно, словно иметь родственников опасно или преследуется законом.

— До сегодняшнего дня я и сам не был в этом уверен, — сказал Томас. — Как говорится, наши пути разошлись. Эй, Шульц, видно, в кассе на меня очередь, раз даже мой брат и сестра пришли на меня посмотреть.

— После сегодняшнего боя я могу обеспечить тебе Гарден. Ты хорошо выиграл. — Шульц был маленький, с выступавшим под зеленым свитером животиком. — Ну что ж, вероятно, у вас есть о чем поговорить, обменяться новостями. Пошли, ребята. Я загляну к тебе завтра, Томми, посмотреть, как обстоит дело с глазом. — Шульц надел пиджак, с трудом застегнул пуговицу на выпиравшем животе. — Ты сегодня отлично работал, Томми, — сказал он напоследок, выходя за дверь вместе с врачом и остальными.

— Итак, милая семейка вновь воссоединилась, — улыбнулся Томас. — Полагаю, такое великое событие надо отпраздновать, как по-твоему, Тереза?

— Ты никогда не говорил мне, что у тебя есть брат и сестра, — визгливым обиженным голосом ответила Тереза.

— Я просто как-то забыл о них за эти несколько лет, — сказал Томас и спрыгнул с массажного стола. — А теперь, если дамы выйдут, я оденусь.

Женщины вышли в коридор. Гретхен была рада уйти из душной, смрадной комнаты. Тереза, раздраженно подергивая плечами, стала надевать шубку из пушистой рыжей лисы.

— Если дамы выйдут, — передразнила она. — Можно подумать, я никогда не видела его голым. — Она с явной враждебностью оглядела строгое черное платье Гретхен, ее туфли на низком каблуке и простое спортивное пальто с поясом. Она, вероятно, сочла туалет Гретхен вызовом собственному стилю — своим крашеным волосам, обтягивающему платью, слишком чувственным бедрам. — Я и не знала, что Томми вышел из такой благородной семьи, — ехидно заметила она.

— Мы не такие уж и благородные, можете не волноваться, — ответила Гретхен.

— Вы никогда прежде не утруждали себя и не видели, как он сражается, верно? — агрессивно заметила Тереза.

— Я до сегодняшнего дня не знала, что он стал боксером, — сказала Гретхен. — Не возражаете, если я сяду? А то я очень устала. — И направилась к единственному стулу в надежде прекратить этот разговор.

Тереза раздраженно повела плечами под рыжей лисой, потом начала нервно расхаживать по коридору. Ее высокие каблуки-шпильки нетерпеливо цокали по бетонному полу.

* * *

А в раздевалке Томас медленно одевался, застенчиво отвернулся от Рудольфа, когда надевал трусы, и то и дело вытирал лицо полотенцем. Время от времени он с улыбкой поглядывал на брата и, удивленно качая головой, повторял:

— Черт побери.

— Как ты себя чувствуешь, Томми? — спросил Рудольф.