Богач, бедняк. Нищий, вор

Они пожали друг другу руки, и Рудольф ушел, оставив Томаса у стола, где лежали бумаги из полиции и отчет детектива. Томас тут же взял их в руки, не успел Рудольф выйти из двери.

«Тереза Джордах, — прочел Томас в досье полиции, — она же Тереза Лаваль». Томас усмехнулся. Его так и подмывало позвонить ей и предложить прийти. Он скажет это измененным голосом: «Квартира 14-Б, мисс Лаваль. На Парк-авеню, между Пятьдесят седьмой и Пятьдесят восьмой улицами». Даже самая мнительная проститутка не заподозрит, что ее могут ждать неприятности по такому адресу. Как бы ему хотелось увидеть ее лицо, когда она позвонит и он откроет дверь. Томас уже пошел было к телефону, чтобы позвонить по последнему номеру, который откопал детектив, и остановился. Он не сможет удержаться, чтобы не отлупить ее, как она того заслуживает, а он не за тем приехал в Америку, чтобы оказаться в каталажке.

Он побрился и принял душ, воспользовавшись душистым мылом, которое лежало в ванной, еще выпил, надел чистую рубашку и синий марсельский костюм, затем спустился на лифте и в сумерках пошел к Пятой авеню. На боковой улице он увидел бифштексную, зашел и заказал бифштекс с полбутылкой вина, а затем яблочный торт, отмечая прибытие на родину. Потом не спеша направился к Бродвею. На Бродвее стало еще хуже, чем прежде: из музыкальных магазинов несся грохот, рекламы стали еще более уродливыми, люди толкались и выглядели больными, но Томасу все это нравилось. Он мог идти куда захочет, зайти в любой бар, в любой кинотеатр.

Все либо умерли, либо в тюряге. Музыка…

* * *

Военная школа Хиллтоп [28] действительно стояла на вершине холма, и в том, что школа военная, сомневаться не приходилось. Ее, как тюрьму, окружала высокая стена из серого камня, и, проехав в ворота, Томас из окна взятой напрокат машины увидел мальчиков в серо-голубой форме, маршировавших строем на пыльном плацу. Похолодало, и деревья на школьном участке уже теряли зелень. Дорога пролегала рядом с плацем; Томас остановил машину и стал смотреть. На плацу маршировали четыре группы. В ближайшей к нему группе, состоявшей человек из тридцати, были мальчики двенадцати — четырнадцати лет, приблизительно возраста Уэсли. Томас внимательно всмотрелся, когда они проходили мимо него, но Уэсли среди них не было, или же он не узнал сына.

Он вновь включил мотор и подъехал по вьющейся вверх по холму дороге к каменному зданию, похожему на небольшой замок. Территория школы была ухоженной: аккуратные цветочные клумбы, подстриженные газоны, остальные постройки были большие, солидные, из того же камня, что и замок.

«Тереза наверняка дерет с клиентов немалые деньги за свои услуги, если может держать парня в такой школе», — подумал Томас.

Он вылез из машины и вошел в здание. В облицованном гранитом холле было темно и холодно. На стенах висели флаги, сабли, скрещенные ружья и мраморные доски с именами выпускников, погибших в испано-американской войне, в мексиканской кампании, в Первой и Второй мировых войнах и в Корее. Холл походил на выставочный зал фирмы, рекламирующей свою продукцию. По лестнице спускался коротко подстриженный паренек с множеством затейливых нашивок на рукаве.

— Сынок, где здесь кабинет начальника? — обратился к нему Томас.

Парень вытянулся по стойке «смирно», словно Томас был генералом Макартуром:

— Сюда, сэр.

В военной школе Хиллтоп ученикам явно прививали уважение к старшим. Может, поэтому Тереза и определила Уэсли сюда. Ей было бы очень кстати, если бы сына заставили ее уважать.

Мальчик открыл дверь в большую комнату. За столами, огороженными небольшим барьером, сидели две женщины.

— Пожалуйста, сэр, — сказал паренек и, щелкнув каблуками, ловко повернулся кругом и вышел в коридор. Томас подошел к ближайшему столу. Женщина подняла глаза от лежавших перед ней бумаг.

— Что вам угодно, сэр?

— У меня здесь учится сын, — сказал Томас. — Моя фамилия Джордах. Мне хотелось бы поговорить с кем-нибудь из начальства.

Женщина странно посмотрела на него, точно его фамилия говорила ей о чем-то не слишком приятном. Потом поднялась.

— Я доложу о вас полковнику Бейнбриджу, сэр. Присядьте, пожалуйста. — Она указала на скамейку у стены и прошла к двери в другом конце комнаты. Женщина была тучная. На вид лет пятидесяти. Чулки на ногах перекручены. В военной школе Хиллтоп не искушали молодых солдат женскими прелестями.

Через несколько минут женщина вернулась, открыла в барьере небольшую дверцу и сообщила:

— Полковник Бейнбридж ждет вас, сэр. — Она провела его в конец комнаты и, когда он вошел в кабинет, закрыла за ним дверь.