Богами не рождаются

Неожиданно я ощутила какое-то непонятное движение под средним пальцем левой руки. До края прохода оставалось всего ничего, холод заставлял поеживаться, покрывая неприятными мурашками мое легко одетое тело, потому что я двигалась в направлении ледяного выброса жидкого азота. Каменная чешуйка под моей ладонью плавно отклонилась, уходя вбок и открывая узкую щель, обшитую железом. Я восхищенно ойкнула. Настоящая замочная скважина! Потайная, длинная, аккуратная. А вокруг нее — диск из светлого, серебристого материала, очень схожего с металлом, из которого изготовлен Зуб дракона. Ну-с, примеримся! Я извлекла клинок из ножен и вложила в отверстие на стене. Лезвие безупречно подошло под размер скважины, погрузившись по самую рукоятку. Отлично, что там обычно дальше с ключами делают? Я неторопливо повернула рукоять кинжала по часовой стрелке. Раздалось громкое гудение. Я увлеченно продолжила движение, выполнив полный оборот. Кинжал легко провернулся вокруг своей оси и занял прежнюю позицию. Поток жидкого азота возмущенно взвыл на прощанье, но начал быстро опадать, истончаться, превращаться в крохотную струйку, пока не иссяк бесследно. Сразу же стало намного жарче, потому что выброс огня, носящий название Пламя, уже не охлаждался встречным потоком Льда. Я извлекла кинжал из замочной скважины и удивленно отметила, что лезвие заметно укоротилось и словно истаяло…

Шум от моих энергетических экспериментов разбудил спящих друзей. Все повскакивали c плащей и одеял, недоуменно воззрившись на ополовиненную преграду.

— Ника! — возмущенно заорал Феникс. — Опять ты без нас что-то натворила! Не могла, что ли, хотя бы меня позвать?

— Зачем? — очень искренне удивился Айм, протирая очки. — С тобой, друг мой, из двух вариантов сотрудничества «вам помочь или не мешать?» всегда нужно выбирать второй!

— Толстый, вот опять ты меня ниже табуретки опустил, — огорчился бравый штурман. — А я ведь искренне помочь хотел!

— Твоя грубая сила неоценима, когда требуется лбом стену прошибить или подковы гнуть голыми руками, — на полном серьезе отбрил аналитик. — Но, боюсь, эта стена окажется покрепче даже твоей хваленой бронебойной черепной коробки.

— Ребята, не ссорьтесь, — устало попросила я. — Мне и в самом деле вас не хватает. Нужно обследовать поверхность камня вблизи Пламени и найти сдвигающуюся пластинку, под который скрывается вторая замочная скважина…

Я не успела даже договорить, как вся команда, включая Влада, в полуодетом виде бросилась ощупывать каменную гряду. Оставалось опасаться лишь одного — как бы друзья в запале трудового энтузиазма не подошли слишком близко к ревущим языкам пламени. К счастью, никто не пострадал, и уже через пять минут ликующий Феникс с победным воплем: «Есть все-таки справедливость на свете!» — демонстрировал мне точную копию первой замочной скважины, так старательно замаскированную защитной пластинкой, что при беглом визуальном осмотре тайник просто невозможно было обнаружить. Под шумок, пока все дивились, ахали и восхищались мастерством неведомых строителей, я отвела в сторону полусонного Антонио и ткнула ему под нос раскрытую книгу:

— Ты когда-нибудь обращал внимание на то, что в Писании не хватает одной страницы?

— Как это не хватает? — растерялся вечно взъерошенный послушник. — Не верю!

— Ах, вот как! — Я продемонстрировала почти незаметное место отрыва. — Убедился?

Мальчишка долго щурился и сопел, так и сяк вертел книгу, недоумевая — и как это он раньше не заметил столь вопиющего безобразия?

— Ничего удивительного: все проделано очень аккуратно, практически мастерски, — пояснила я. — Если бы не след чужого воздействия, каплей энергии застывший на бумаге, то я бы тоже ничего не заметила. Потому как отсутствие страницы визуально в глаза не бросается, а сам текст Писания столь мутен, что сразу и не поймешь — есть нарушение логики повествования или нет. Но кто и зачем мог сотворить подобное?

Антонио ответил мне честным, преданным взглядом:

— Клянусь, это несчастье не в монастыре случилось! — Он провел пальцем по лбу, автоматически совершая чрезвычайно распространенный в Федрине оберегающий жест, призванный обеспечивать помощь и защиту со стороны меня, святой и всенародно любимой. (Тьфу, вот мракобесие-то!) — Уж вы мне поверьте: в монастыре Писание берегли как зеницу ока, пыль с него сдували!

«Ага, — ехидно подумала я, вспомнив, как мое первое знакомство с оным раритетным манускриптом чуть не стало причиной возникновения скоропалительной астмы, — видела я, как вы ее сдуваете!» Но тем не менее мне стало ясно: Кардинал и его паства книгу не портили.

— А она точно первоисточник? — продолжила я допрос.

— Конечно! — торопливо закивал послушник. — По преданию, именно эту, первую книгу написал своей рукой сам Захария. Все последующие экземпляры стали ее точными копиями!

«Значит, так, — мысленно прикинула я, — можно предположить, что и впоследствии вся утерянная информация, исчезнувшая вместе с украденным листом, уже никогда не была восстановлена!»