Богами не рождаются

Эх, и хороша же земля Уральская! Особенно если смотришь на нее с высоты удобной и безопасной спины могучего робота. Жаль только, что никого, кроме меня, окружающие нас красоты не интересуют ничуть. Алехандро и Феникс выдвинули железный довод: «А вдруг завтра война, а мы — невыспавшиеся», — и поэтому сейчас сладко спят, похрапывают. Крися с Антонио забились вдвоем в одно кресло и о чем-то тихонько шушукаются. Рифорд, получивший во временное пользование походный арсенал виконта, самозабвенно рассматривает его кинжалы и сюрикены, восхищенно цыкает зубом да правит лезвия клинков на карманном точильном камне. Временами он поднимает голову, проверяет — нахожусь ли я на своем прежнем месте, и вновь целиком погружается в свое излюбленное занятие. Кажется, мой телохранитель пришел к здравому, но весьма неоригинальному выводу, гласящему: неспокойную меня лучше держать на прочной веревке, привязанной к его запястью. Айм и Рей вцепились в том священного Писания, пребывающий в состоянии, близком к аварийному, и рьяно обсуждают очередное пророчество, пытаясь согласовать его с каракулями, нанесенными на прозрачную пластинку карты. Следует признать — они навязали себе в высшей степени интеллектуальное занятие, но, судя по доносящимся до меня приглушенным ругательствам, пока не приведшее к какому-либо продуктивному результату. А я тем временем просто отдыхаю, бесстыдно пользуясь выдавшимся затишьем. Так сказать, коплю силы морально и физически, подозревая, что впереди нас ждет нечто самое непредсказуемое и невероятное, при этом не сбрасывая со счетов и обещания Захарии потыкать меня носом в какие-то жуткие загадки…

А вокруг — красота! Стройные сосны, чуть посеребренные тонкой вуалью инея. Потрясающее по контрастности сочетание безбрежного белого снега и бескрайнего синего неба. Скованная морозом лента реки, спящая под панцирем толстого льда. И наш красавец ОХ, гибко пронзающий толщу сугробов. Под защитой силового поля, надежным щитом укрывающего пассажирские кресла, нам тепло и спокойно. А на душе у меня — горечь, ибо не сумела я все-таки спасти всю эту дивную красоту… Меня терзало чувство необъятной вины и жгучего раскаяния:

«Прости меня, земля! Простите меня, звери и птицы! Клянусь, если смогу — то я конечно же последую примеру библейского Ноя: соберу каждой подвернувшейся твари по паре — авось приживутся их потомки на новой родине. И запрыгают в девственных лесах Земли-2 юркие уральские белочки и зайчики, пойдут по траве пятнистые олени из долины Имлир, и…»

Резкий удар внезапно вырвал меня из страны грез, больно приложив лицом о спинку впереди стоящего кресла. Робот неожиданно затормозил, пропахав в снегу широкую полосу. Мои друзья попадали с мест, костеря неловкого ОХ на чем свет стоит. Кто себе язык прикусил, кто шишку набил, кто нос расквасил…

— Тварь неловкая! — возмущенно взревел Феникс. — Ты разве не знал, что таких штурманов, как я, следует оберегать будто зеницу ока? Их ни будить, ни кантовать нельзя, а при пожаре и вообще — полагается выносить в первую очередь?

— Простите, виноват! — вежливо извинился робот-червь. — Но из-за снега я чуть не проскочил мимо урочища Свистящих демонов. К счастью, я узнаю знакомые места — дальше вы пойдете одни. До Небесных врат уже недалеко…

— Почему одни? — поинтересовался Алехандро, нехотя покидая удобное кресло.

— Звук, — туманно пояснил робот. — Мои микросхемы его не выдерживают…

— Глупости, — привычно ворчал Айм, скатываясь по стальному боку ОХ и сразу же до колен увязая в снегу. — Уж очень привередливы эти искусственные интеллекты…

Но ОХ прощально вильнул хвостом и поспешно умчался прочь, вздымая клубы снега. Мы недоуменно пожали плечами, подхватили свои немудреные пожитки и медленно побрели пешком, проламывая тонкий наст и глубоко погружаясь в пышные сугробы.

— Безобразие, — жаловался Феникс, торя путь. — Робот бросил нас внаглую, а сам… — Тут штурман резко остановился, удивленно прислушался и хлопнул себя по уху. — Что это, комары?

— Окстись, Финик, какие могут быть зимой комары! — передразнил его вредный аналитик. — Это у тебя пустота в голове звенит. Завел бы ты в ней хоть одну умную мысль, глядишь… — Айм не договорил, взвыл и подпрыгнул на месте. — Ой, меня что-то больно укусило за ухо!

— И меня! — всхлипнула Кристина, пытаясь заткнуть пальчиками свои аккуратные розовые ушки.

— Очень больно, — пожаловался Антонио, накрывая голову раскрытым томом Писания.

Я тоже ощутила что-то неприятное, ошибочно принятое моими друзьями за болезненные укусы насекомых. Но на нас напали вовсе не комары, а еле слышимый звенящий свист, который упорно лез в уши, раздражая и вызывая мучительный зуд под черепной коробкой.

— Назад, все бегом назад! — потребовала я. — Нас же не зря предупредили о Свистящих демонах!

Не разбирая дороги, мы бросились обратно и бежали до тех пор, пока не исчез тонкий посвист, доставивший нам столько неприятностей.

— Дай книгу. — Я отобрала у послушника растрепанное Писание. — Ждите здесь, я пойду проверю, что там такое.