Богами становятся (СИ)

- Опять душить будешь? – устало спросил он, не оборачиваясь.

- Если только в объятиях, – ласково ответила девушка.

- С чего такая перемена? – язвил он.

- Тебе плохо, я хочу помочь.

- Разве жалость входит в твои обязанности госпожи? – продолжал поддевать Дарниэль. Рика грустно улыбнулась.

- Ты думаешь, мне нравится быть госпожой? У меня тоже нет выбора. Не ты, так другой, но моего мнения не спросят. Мы оба рабы обстоятельств.

Дар молчал. Подойдя ближе, Рика положила ладони ему на плечи. Он не шелохнулся.

- Я устал, – едва слышно выдохнул юноша, – оставь меня.

- Друзей не бросают в беде. Мне не нужен раб, но я бы не отказалась от друга. Я тоже одна, у меня нет родных, а так хочется иногда просто помолчать с кем-то, кто близок тебе. Может, у нас получится помочь друг другу?

- Тебе нужна помощь? – удивился Дар и повернулся к ней.

- Конечно! Кто я? Хрупкая девушка, совершенно одинокая, боящаяся темноты и членистоногих. Мне нужен защитник.

- Ты думаешь, я подойду на эту роль? – наивно спросил Дар.

- Ты УЖЕ справился, – гладя его по щеке, улыбалась Рика, – вытащил из клетки с хрангами, раненую нёс на руках, включил свет в спальне, разгоняя мрак, лечил.

- Многие раны у тебя из-за меня, – потупил он взгляд.

- Неважно. Ты не мог всего предугадать. Я всё равно считаю тебя своим защитником, только ты не веришь в себя.

- Я боюсь, – вновь выдохнул Дарниэль.

- Я тоже, – в тон ему ответила Рика. – Но вместе бояться легче.

- Почему мне так больно? – подняв глаза, полные слёз, на девушку, он умолял о помощи.

- Потому что ты один, – серьёзно ответила Рика. – Впусти кого-нибудь в своё сердце, доверься близким, позволь им поддержать тебя.

- Они могут предать, – с горечью ответил юноша.

- Да, могут. Но жизнь – это риск. Мы не можем видеть будущее, да и не нужно оно нам. Не бойся ошибиться, живи, или страх убьёт тебя.

Дар надолго замолчал. Не мешая ему думать, Рика стояла рядом, перебирая пальцами пряди его волос и не убирая рук с плеч. В полумраке пустой кухни они продолжали молча разбираться в себе. Дарниэль поднял глаза и спросил:

- Ты правда не считаешь меня своим рабом?

- Правда, – выдохнула Рика.

- Поэтому подарила Стихийника?

- Да, чтобы и ты поверил в себя, – подтвердила она.

- У меня не хватит сил, – вновь пожаловался он.

- Это поправимо, – улыбнулась девушка и сделала шаг к сидящему на барном стуле юноше.

Взяв его лицо в ладони, она прикоснулась губами к его лбу.

- Поцелуй ангела, – усмехнулся Дар.

Её руки скользнули ему на плечи, обнимая и притягивая к телу Ри; пальцы запутались в волосах, опуская голову маэлта на плечо девушки; она тихо покачивалась, убаюкивая юношу. Дарниэль закрыл глаза. Элеонора запела:

Спит дракон в своей пещере,

Спят все тролли под землёй,

Спят русалки в синем море –

Ночь летает над землёй.

Лишь принц эльфов безутешен

И не спит в глухой ночи.

Он в печали о народе,

О судьбе своей страны.

Спи, усни, мой принц любимый, Не тревожься, не грусти. Будет счастье у народа, Счастье эльфов – жить в любви.

Тяжела корона принца,

Давит ноша тяжело.

Одинок он в своём горе,

Нет принцессы у него.

Пожалей ты, принц, девицу,

В сердце милую впусти.

Мир в душе и радость жизни

Вам лишь вместе обрести.

Надолго стало тихо.

- Всё ещё считаешь меня эльфом? – устало спросил Дар.

- Нет, ты человек, – гладя его по голове, сказала Рика. – Люди придумали много разных сказок, но суть в них одна – человеческие чувства. И неважно, о чём предание: о драконах, эльфах, царях или богах. Важно другое – они помогают нам верить в лучшее.

Немного помолчав, Дарниэль поднял руки, до этого безвольно висевшие, и обнял Рику. Уткнувшись носом в её шею, он вбирал в себя духовную силу, даруемую объятьями.

Неизвестно, сколько прошло времени, но их животы почти синхронно заурчали. Разжав объятия, оба улыбнулись. Собрав поздний ужин, улеглись вокруг стола, молча поглощая еду и бросая взгляды из-под ресниц. Наевшись, привалились плечом друг к другу и пили чай. Вскоре маэлт уснул. Его голова потяжелела и начала сползать. Рика осторожно перенаправила её движение себе на грудь и сама опустилась ниже. Бледное лицо юноши вновь приобрело детскую наивность, губы были слегка приоткрыты, пушистые чёрные ресницы отбрасывали длинные тени на щёки.

Элен не хотела спать. Разглядывая Дарниэля, убирая прядки с лица, которые норовили помешать сну, она услышала шаги в кухне. Это был Сен Харуки. Задержав задумчивый взгляд на паре, он вышел на террасу и вернулся с пледом, укрыл им молодых. Прикрыв в благодарность ресницы, Рика проводила взглядом мужчину. Стало тихо. Только с улицы, как в тумане, слышался шум ночи. Внутри же гул холодильников, капание воды, дыхание спящего сливались в единую музыку.