Богатая и любимая

— Хорошо. Я буду высылать тебе столько, сколько скажешь. Когда ты приедешь в Москву?

— Не знаю.

— Как — не знаешь?!

— Я еще не составила план на каникулы.

— Так приезжай в Москву! Нам же нужно и какие-то формальности решить.

— Я предпочитаю слетать в Париж.

— Катя! — взмолилась Даша. — Ну хоть на несколько дней!

— Я подумаю. — Девчонка леденела с каждой фразой все больше.

— Екатерина, — чуть строже заговорила Даша, — ты обязана прилететь в Москву. Через несколько лет ты возьмешь на себя управление холдингом. И пора ознакомиться хотя бы поверхностно, чем мы занимаемся и что мы собой представляем.

— А вы?

— Что-я?

— Вы тоже будете руководить?

— Да нет же! Я тебе все передам, как только ты войдешь в курс дел и почувствуешь в себе силы! Так хотел твой отец! Для этого он послал тебя на учебу в Англию! Учись старательно.

— Спасибо за совет.

— Ты прилетишь?

— Да. В конце августа.

— Хорошо, запиши номер моего сотового телефона.

— Диктуйте.

Даша внятно продиктовала позывные своего мобильника и получила ответ:

— Записала.

— Звони, если что.

— Что?

— Ну деньги потребуются для поездки в Париж.

— Позвоню.

— Прощаемся?

— До свиданья.

— Всего доброго.

Вот и весь разговор. И самым неприятным в нем был даже не отчужденный, холодный тон Кати, а то, что она говорила по-русски со значительным акцентом словно в нос. Ничего странного в этом не было. Три года по английским пансионатам, ежедневная практика в языке сделали свое дело. А что хуже того, подумала Даша, это, скорее всего, уже попросту не русский человек. Уж слишком рано, в момент становления характера, отправили племянницу в Англию. А вскоре, вполне возможно, она и не захочет возвращаться на родину, поскольку дым отечества для нее вовсе не будет ни сладок, ни приятен.

«И что же будет? — подумала Даша. — Да ничего не будет. Катя изымет свой пай из холдинга, продаст все свои акции и укатит в Англию, которую, быть может, уже считает своей настоящей родиной. Рано, слишком рано отправил Владимир дочь за пределы России. Вот в шестнадцать лет было бы в самый раз».

Она снова взялась за телефон и позвонила Дорохову. Старик спросил тревожно:

— Дозвонилась до Кати?

— Да.

— Есть контакт?

— Меня облили ушатом холодной воды.

— Как понять?

— Ее, кроме денег, ничего не интересует.

— Не сгущай краски, Даша. Она славная девочка. Я был у нее зимой в Лондоне, а потому говорю ответственно.

— Не знаю. По фону нашего разговора слышна была дикая музыка и пьяные вопли. В лучшем случае происходила молодежная вечеринка, в худшем — бардак.

— Ты уж скажешь. Девочке нет и пятнадцати лет!

— Это ей здесь пятнадцать лет. А там, в Англии, вполне вероятно, ей много больше. Да и наши пятнадцатилетние тоже дают шороху.

Слышно было, как Дорохов глубоко и тяжело вздохнул:

— Если я оклемаюсь, может, слетаем туда вместе?

— Это ничего не решит, Юрий Васильевич. У меня такое впечатление, что девочка она неглупая. А потому к нашему приезду устроит для нас «потемкинскую деревню». Она нас легко обманет.

Дорохов засмеялся:

— Не исключено.

— Я бы все-таки хотела знать, как она там живет, чем живет, каково ее окружение, планы на будущее. Юрий Васильевич! Мне в целом, честно говоря, плевать на холдинг! Но Владимир завещал мне ответственность за Катю! Это много важней!

— Информацию о ее жизни ты можешь собрать очень просто.

— Каким образом?

— Да пошли в Лондон Кольку Сергеева!

— Начальника службы безопасности?

— Ну да. Он же крупный мастер по сбору информации! Можешь мне поверить.

— Так-то оно так. Но мне не хочется, чтоб кто-то чужой встревал в нашу личную жизнь.

— А ты не думаешь, что Колька Сергеев уже давненько встрял в твою личную жизнь?

— Да кто ему дал такие права?!

— Никто. Но он действует автоматически. Чем занимался всю свою сознательную жизнь, тем по инерции занимается и сейчас. На всех на нас ведет досье. Понадобится — не понадобится, нужно это или не нужно, Колька над этим даже не задумывается. Он просто не может по-другому. Ты меня понимаешь?

— Наверное, понимаю.

— Поговори с ним. В целом он надежный и опять же автоматически начальству предан как собака.

— Поговорю.

— А на меня этот разговор не хочешь перекинуть?

Даша тут же поняла, что старик проверяет ее на вшивость и потому устраивает легкую провокацию.

— Нет. Такие дела я должна решать сама.

— Молодец. Правильно. Уже набираешься самостоятельности и решительности руководителя. Ладно, прощаемся. Мария Афанасьевна мне очередные пилюли уже принесла.

— Спокойной ночи.

Немного расстроенная всеми этими нелегкими дебатами, Даша поднялась в свою спальню и распахнула широкое окно.

Было сказочно тихо. Поднявшаяся яркая, голубая луна высвечивала всю территорию подворья, и в этом синем свете можно было даже читать, не включая лампы. Стеклянный кубик бассейна был освещен, и, кажется, там кто-то купался. Греф, скорее всего, выбивал из своего организма остатки порочно проведенных выходных.