Богатая и любимая

— Значит, не исключено, что этот портсигар доплывет и до самого руководителя страны?!

— Это, наверное, слишком, но модель существует. И не нам с вами ее ломать.

— Алексей Иванович, — немного смущаясь, спросила Даша, — как я должна воспринимать эти подношения? Как лично мне или холдингу?

Шемякин понял ее с полуслова:

— И так, и так. Но вы распорядитель даров. Если что понравилось, возьмите в личное пользование. Если кого-то хотите отметить за ударный труд, идите в кладовку, подберите презент и поощрите героя. Все ценности, как и деньги, должны двигаться, работать, приносить пользу — как в материальном, так и в духовном плане. Иначе все сгниет и протухнет в кладовке без всякой пользы.

В конце рабочего дня Даша заглянула в эту кладовку, оказавшуюся пещерой Али-бабы и сорока разбойников. В пору было на этой базе открывать элитарный, дорогой магазин. Володя был изрядным скопидомом. Мало того что все подношения, которые он получил, были аккуратно разложены по полкам, так еще на стенке был приклеен большой лист бумаги, где указывалось, где и что лежит, от кого получено, что следует пустить во внешний оборот, а что оставить для внутреннего пользования.

Дорогой, изысканный алкоголь стоял ящиками. Несколько шуб натурального меха и дюжина дубленок висели в шкафу, и Даше показалось странным, что Ирина не наложила, ни на что руку. Духи, одеколон, всевозможная косметика занимали широкую полку длиной пять метров. Хрусталь и фарфор теснились на такой же полке. Уже совсем нелепым показался штабель коробок с обувью, мужской и женской. Это что? — надо было понимать, что дарители знали размер ноги Володи и Ирины?!

Короче говоря, здесь не хватало только нижнего женского белья, а так было, пожалуй, все.

Все подарки, которые получила Даша за эти дни, никакой систематизации не подверглись — кучей громоздились в дальнем углу кладовки. Ее внимание привлек плоский футляр, обтянутый красным сафьяном. Она открыла футляр и извлекла из него длинное, в полтора метра, жемчужное ожерелье. Кто его приволок, Даша не помнила. Кажется, кто-то из Хабаровска. Сердце Даши дрогнуло. Крупные зерна жемчуга слегка отдавали в нежно-розовый цвет, матово поблескивали, и она вспомнила, что жемчуг погибает очень быстро, если не касается тела человека. Такого кощунства Даша допустить не могла, убрала ожерелье в футляр, который уже без колебаний опустила в свою сумочку. Туда же прыгнуло и кое-что из косметики. Для своих верных телохранителей, чтобы когда-нибудь поощрить их, она взяла две граненые бутылки виски, поместила в пакет и покинула пещеру Али-бабы.

Виски выхлестали в тот же вечер. Тамара купила на рынке молочного поросенка, зажарила его, и ужин устроили в гостиной. Присутствовал весь экипаж особняка. Даша, супруги Бушковы и Греф с Малашенко. Только Джем остался во дворе. Даша не удержалась и надела жемчужное ожерелье. Мужчины, понятное дело, на это особого внимания не обратили, а Тамара засияла глазами и пропела восхищенно:

— Ой, какие бусы! Небось стоят как автомобиль?

— Вероятно, так оно и было.

В четверг из Германии, точнее, из Франкфурта-на-Майне прилетел деловой партнер холдинга господин Штраус. Потомком великих композиторов он не был, зато владел фабрикой и мощной лабораторией по производству инсулина. Встретил его в аэропорту Шемякин, устроил в престижном отеле, погулял с ним по Москве, а вечером угостил обильным ужином в ночном клубе.

Так что утром в пятницу господин Штраус появился в кабинете Даши, сияя от удовольствия. И даже не скрывал этого. По-русски он изъяснялся довольно бойко, поскольку и папа его с давних времен имел еще в СССР прибыльный бизнес.

— Хорошо ли вы провели вчера день? Где-нибудь побывали? — спросила Даша.

— О! Русское гостеприимство — это ужасно! Нужно иметь железный желудок и железные ноги! Столько ходили и столько… Как это? Жрать! А уж пили, как лошади!

Секретарша Светлана уже вкатила в кабинет столик на колесиках. Судя по всему, она знала вкусы господина Штрауса: бутылка виски, кувшин минеральной воды со льдом, красная икра, балык, нарезанный лимон и кофе.

— Спасибо, дорогая, — вежливо сказал Штраус и без лишних церемоний принялся открывать бутылку. — Мы очень хорошо работали с вашим братом, госпожа Муратова. Я имею надежду, что и с вами мы будем делать хороший бизнес.

— Я просто уверена в этом.

— Но сейчас возникает одна серьезная, тяжелая проблема. — Он выжидающе примолк.

— Какая, господин Штраус?

— Наша экономическая разведка фирмы узнала, что в России очень активно взялись за производство своего инсулина. Это правильно и хорошо. Здоровая, честная конкуренция — двигатель производства и торговли.

— Я не понимаю, что вас волнует. Договор с вами на этот год действует, и менять мы его не собираемся.

— А на следующий год? — быстро спросил Штраус.

— И на следующий год подпишем в том же объеме. Может быть, даже в большем.

— Но ведь у вас рынок будет наполнен собственным препаратом!