Богатство идей. История экономической мысли

Позвольте теперь обратиться ко второму вопросу, касающемуся последствий индивидуального поведения, мотивированного индивидуальными страстями и интересами. Как мы это увидим более подробно в следующем разделе, на этот вопрос был дан достаточно оптимистический ответ: при определенных условиях, а точнее, когда конструктивное направление задается взаимодействием между различными страстями и интересами, индивидуальные действия, не направленные напрямую на общественное благо, могут тем не менее иметь положительные для общества последствия.

Более того, сами социальные связи, которые развиваются между участниками рыночной экономики, играют цивилизующую роль в рамках концепции цивилизации, означающей способность сохранять некоторый моральный контроль над собственными страстями и интересами при выборе между альтернативными линиями поведения. В XVIII в. идея цивилизующей роли коммерции – идея doux commerce – преобладала над пессимистичным мнением о том, что коммерция оказывает деструктивное влияние на социальные связи[156].

Идея doux commerce была связана, среди прочего, «с идеей способного к совершенствованию социального порядка, [которая] возникает примерно в тоже самое время, что и идея непреднамеренных последствий человеческих действий и решений» [Hirschman, 1982, p. 1463]. Монтескье, Кондорсе, Пейн и многие другие обсуждали добродетели коммерции, за ними последовали Юм и Смит. Все они разделяли

Настоятельную идею о том, что общество, в котором рынок занимает центральное положение… не только будет производить значительно большее чистое богатство благодаря разделению труда и, как следствие, техническому прогрессу, но и породит… более «отшлифованный» человеческий тип – более честный, надежный, аккуратный и дисциплинированный, а также более дружелюбный и отзывчивый, всегда готовый найти пути решения конфликтов и золотую середину между различными вариантами. Такой тип, в свою очередь, значительно облегчит бесперебойную работу рынка [Ibid., p. 1465–1466][157].

Таким образом, в XVIII в. в основном преобладала оптимистическая интерпретация пути, по которому следует общество, основанное на разделении труда и рынке. Подобные оптимистические воззрения были свойственны духу того времени, особенно культуре Просвещения и ее вере в триумф Разума. Однако идея прогрессирующего общества не основывалась, в качестве причинно-следственной связи, на надежде на распространение индивидуального поведения, все больше направляемого разумом и все меньше страстями. Напротив, причинная обусловленность работала в противоположном направлении, от экономического и социального прогресса, достигнутого обществом, движимым духом коммерции, а значит, индивидуалистической мотивацией, к большей культурной цивилизованности, при которой личные интересы не столько вытесняются, сколько надлежащим образом направляются в сторону коллективного прогресса.

4.4. Бернард де Мандевиль

Рожденный в семье врачей и сам ставший врачом, голландец Бернард де Мандевиль (1670–1733) был крещен в Роттердаме, учился там в Эразмовской гимназии, а затем в Лейденском университете, где получил в 1691 г. степень доктора медицины. Вскоре после этого он переехал в Лондон, где и прожил до своей смерти[158].

Его первая публикация датируется 1703 г.: это английский перевод некоторых басен Лафонтена, к которым он добавил несколько собственных. В 1705 г. была анонимно опубликована небольшая поэма на нескольких страницах – «Ропщущий улей, или мошенники, ставшие честными». Данная поэма составляет основу его самого знаменитого труда: «Басня о пчелах, или пороки частных лиц – блага для общества» [Мандевиль, 2000], который появился под этим заглавием и с комментариями в прозе в 1714 г., а в 1723 г. вышел его расширенный вариант. За ее «нечестие» эта публикация была осуждена Большим жюри графства Мидлсекс; защита Мандевиля от этих обвинений была включена в последующие издания (1724, 1725, 1728, 1729, 1732 гг.). В 1728 г. была опубликована вторая часть этого труда, затем она переиздавалась в 1730 и 1733 гг. Начиная с нового издания 1733 г. обе части стали публиковаться вместе, как два тома одной и той же работы, затем они были переизданы в 1924 г. под критической редакцией Кэя[159]. Эта работа получила значительное распространение и породила жаркую дискуссию, в которой сам автор принимал участие посредством ряда расширенных изданий.