Богатство идей. История экономической мысли

Реакцией на радикализацию Французской революции стала также радикализация противников изменений. Пример этого мы уже видели (подразд. 5.8) во враждебности, которая стала проявляться по отношению к социальной философии Смита примерно в конце XVIII в., и это после благожелательного приема «Богатства народов». Другим знаменитым примером, который мы рассмотрим в следующем параграфе, является памфлет Мальтуса, подхвативший и развивший взгляды Неккера. Хотелось бы подчеркнуть здесь, что реформистское направление, стиснутое между утопическим экстремизмом революционного террора и консервативной реакцией, не только утратило свои позиции, но и, что важнее, выжило только после значительного изменения самой своей природы: первоначальный реформизм в широком смысле этого слова – одновременно социальный и экономический – был ограничен одними только экономическими аспектами. «Реформистская» мысль в полном смысле станет опять играть ведущую роль в политических и культурных дискуссиях только полвека спустя, начиная с кооперативного движения в Англии и с Джона Стюарта Милля; но вскоре она опять будет зажата, по крайней мере, в континентальной Европе, между революционным радикализмом, с одной стороны, (который включал не только Маркса, но также Парижскую коммуну) и консервативной реакцией – с другой.

6.2. Мальтус и принцип народонаселения

В годы, непосредственно последовавшие за Французской революцией, как мы видели, симпатии многих интеллектуалов в Великобритании, которые они обнаружили по отношению к взятию Бастилии, сменились консервативной реакцией против Террора. Среди тех немногих, кто остался на благоприятной революции позиции, наряду с Томасам Пейном[268] мы находим Уильяма Годвина (1756–1836). Автор «Исследования о политической справедливости» (1793), получившего широкое распространение, и партнер радикальной феминистки Мэри Уолстонкрафт, Годвин обычно известен как приверженец анархизма; он защищал мелкое производство и социальную децентрализацию наряду с радикальным перераспределением дохода в пользу наиболее нуждающихся слоев населения. Подобно Кондорсе, Годвин был энергичным сторонником совершенствования человека: эта цель должна быть достигнута путем упразднения и изменения тех институтов, политических и социальных, которые затрудняют как экономическое развитие, так и развитие человеческого разума. Его влияние на «рикардианских социалистов», кооперативное движение и оуэнистов было значительным; среди тех, кто бросился за ним сразу после публикации его книги, мы также находим Дэниела Мальтуса (1730–1800).

Сын Дэниела, Томас Роберт Мальтус (1766–1834) занял совершенно противоположную позицию[269]. Мальтус был студентом Колледжа Иисуса в Кембридже с 1784 по 1788 г. и после его окончания был назначен священником Англиканской церкви. Он женился в 1804 г. и имел трех детей. В 1805 г. он стал профессором истории и политической экономии в Колледже Ост-Индской компании; при преподавании он основывался на «Богатстве народов» Смита.

На нижеследующих страницах мы узнаем о Мальтусе гораздо больше, особенно в связи с его дискуссией с Рикардо. Его самой знаменитой работой является «Опыт о народонаселении» (1798), который представляет собой консервативный ответ на взгляды английских радикалов, провозглашенные Годвином. Первое издание «Опыта» имело вид живого, провоцирующего политического памфлета; в последующих изданиях[270] он постепенно раздулся в тяжелый, ученый том, наполненный эмпирическими отсылками и замечаниями о центральной теме, но несколько неудобоваримый. «Опыт» имел широкий круг читателей и сильное влияние, спровоцировав оживленную, продолжительную дискуссию[271].

Тезис Мальтуса часто обобщается знаменитой формулой: сельскохозяйственное производство имеет тенденцию расти в арифметической прогрессии, тогда как народонаселение имеет тенденцию расти в геометрической прогрессии, а точнее, удваиваться каждые 25 лет[272]. В действительности же это утверждение – иллюстрируемое Мальтусом многочисленными цифровыми примерами – несущественно для его аргументации. «Принцип народонаселения» состоит, просто-напросто, в идее, что рост населения обязательно ограничивается доступностью средств существования. Как только их величина превышает строго необходимое, население стремится расти быстрее, чем сельскохозяйственное производство. Последующее неравновесие оказывает отрицательное воздействие на жизненные условия беднейших классов, до тех пор пока население не возвращается в равновесие с доступным продовольствием[273].