Богатство идей. История экономической мысли

Уже в елизаветинской Англии законы о бедных предусматривали не только систематическую поддержку для первой категории бедных – сирот, стариков и инвалидов, – но также и в более общем смысле, для всех тех, кто не может обеспечить себя собственным трудом. Статутами 1601 г. был введен общенациональный налог для поддержки бедных; однако сбор и распределение этого налога осуществлялись на местном уровне, под наблюдением избираемых надзирателей, а местные администрации могли выбирать между пособиями неимущим, живущим самостоятельно (распределение продуктов питания, субсидии, общественные работы), их содержанием в общественных работных домах (где получающие такую помощь бедные должны были жить и работать), или сочетанием того и другого.

Бремя вмешательства, таким образом, падало на обеспеченные классы тех локальных сообществ, где жили бедные. Очевидно, это означает, что тяжесть налогов в различных местах была неодинакова, в зависимости от доли бедных в местном населении; как следствие, общины всегда стремились поощрять своих бедных к переезду в другие области страны, а также запрещать бедным приезжать из других областей, постоянно пытаясь регулировать – и затруднять – мобильность бедных. Актом об оседлости 1662 г., например, были введены такие ограничения, которые были не только абсурдно жесткими, но также практически невыполнимыми. Более того, этот налог постоянно провоцировал жалобы на поощрение безделья, поскольку система помощи считалась слишком щедрой для людей, которые не работали, хотя и были трудоспособными[300].

Эта двойная проблема в конечном счете привела к возникновению в XVIII в., и особенно с новым Законом о бедных 1772 г., ряда правил, которые практически запрещали миграцию бедных из одного прихода в другой, поставили предоставление продуктов питания, в очень небольшом объеме, в зависимость от проживания в работном доме, а работные дома стали своего рода тюрьмами без решеток[301]. Несмотря на эти ограничения, помощь бедным значительно выросла: согласно некоторым оценкам, к 1803 г. она предоставлялась миллиону человек, что равнялось 11 % населения Англии и Уэльса, а в 1830 г. помощь составляла до 2 % национального дохода (см.:

[Williams, 1981; Boyer, 1990; Oxley, 1974]). Расширение помощи бедным было вызвано, среди прочего, так называемой системой Спинхемланда (названной так по месту, где собирались магистраты Беркшира), начавшей распространяться в 1795 г., в соответствии с которой получатели самых низких заработков субсидировались до минимального уровня, определяемого на основе количества членов семьи и индексируемого на основе изменения цен на продовольствие.

Все это составляло подоплеку дискуссии о законах о бедных в Англии в первой половине XIX в. Как мы видели выше, мальтусовский закон народонаселения использовался здесь для доказательства того, что помощь трудоспособным бедным бесполезна – этого тезиса придерживались многие классические экономисты, включая самого Мальтуса и Рикардо. Другие, подобно Сениору, прибегали к теории «фонда заработной платы» с тем же самым выводом: помощь трудоспособным бедным ослабляет стимулы к труду, сокращая тем самым эффективность рабочих и, как следствие, масштаб производства и доступность ресурсов для выплаты заработной платы[302].

Дискуссия между сторонниками консервативных и прогрессивных взглядов на то, снижает ли поддержка трудоспособных бедных стимулы к труду, не ставилась в зависимость от принудительного труда в работных домах. Поэтому эта дискуссия развернулась не столько о целесообразности помощи бедным в принципе, сколько о выборе между пособиями неимущим, живущим самостоятельно, и их содержанием в работных домах. Проблемы плохого управления, не слишком интересные с точки зрения теоретической экономической дискуссии, смешивались с такими вопросами, как стимулы активного участия индивидов, роль государственного вмешательства и бедность как неизбежный удел значительной части населения[303].

6.6. Дискуссия о колониях

Мальтусовский закон народонаселения, а именно идея о том, что рост населения оказывает давление на средства существования, казался очень реалистичным в Англии периода наполеоновских войн, когда континентальная блокада преграждала импорт из европейских стран, производящих дешевые сельскохозяйственные товары. В годы, непосредственно последовавшие за Венским конгрессом 1815 г., воспоминания военных лет все еще сказывались в виде стойкого и широкого признания теории, которая уже не соответствовала реалиям того времени. Одной из областей, в которой закон народонаселения уже достаточно ясно исчерпал себя, была дискуссия о колониях, которая теперь в значительной степени игнорируется историками экономической мысли, но в свое время была одной из самых злободневных.