Богатые тоже плачут: Бето и Марисабель

Первыми прибыли с ранчо Эрнандесы, ближе к вечеру на своей машине приехали Бето, Марисабель и Андрес. Фелисия приготовила настоящий праздничный ужин, причем гвоздем программы был прекрасный пирог с почками.

Только сейчас, оказавшись если не дома, то совсем рядом от него, Андрес понял, как ему надоел Мехико. Он был настолько счастлив снова увидеть маму и отца, что на время совершенно забыл, почему он так стремился вырваться в Сьюдад-Викторию. И только запихивая в рот третий кусок пирога, он вспомнил-таки про ящик.

— Фелисия, — негромко, стараясь не прерывать общей беседы, сказал он, обращаясь к хозяйке, — у тебя цел еще наш ящик?

— Ящик? — пожала плечами Фелисия, которая совершенно забыла о том, что мальчишки ей что-то оставляли. — Какой ящик, Андрес?

— Ну как же, в тот раз, когда нас ранил этот… ненормальный, мы с Лео приехали сюда и оставили у вас такой фанерный ящик, помнишь?

Фелисия покачала головой, пытаясь вспомнить.

— Ты еще сказала, что фанера пригодится по хозяйству, — не унимался Андрес.

— Ай, ну да, вспомнила, — закивала Фелисия. — Я думаю, что он цел. Так и стоит у нас в сарае, его уже давно завалили разным хламом.

— Так он цел?

— Наверно, цел, если только Тони его зачем-нибудь не брал.

— А можно это проверить? — спросил Андрес, и глаза у него загорелись.

— Ну, не сейчас, — улыбнулась Фелисия. — Давай отложим это до завтра, а то ведь надо идти отпирать сарай. Не такое уж это срочное дело…

ГЛАВА 58 Падре Игнасио гуляет по саду

Утром следующего дня Бето поднялся раньше всех и вышел в сад. Перед ним гордо поднимались стебли бамбука, достаточно редкого для этих мест растения. Лучи утреннего солнца пробивались сквозь листву и играли на прямых гладких стволах причудливыми переливами света и тени. Сердце Бето забилось — он снова стал замечать свет и тени, формы и силуэты, объемы и оттенки…

Негромко хлопнула дверь, и на пороге появилась Марисабель.

— Бето, ты здесь, а я тебя искала.

— Иди сюда, — позвал ее Бето. — Посмотри, какое глубокое, чистое небо, совсем не похоже на Мехико. Здесь совершенно другие оттенки.

— Я тоже обратила внимание, — подхватила Марисабель. — Бето, я так рада, что мы сюда приехали. Меня не покидает ощущение, что должно произойти что-то хорошее.

— Со мной, кажется, уже произошло, — радостным голосом сказал Бето. — Знаешь, я боюсь поверить, но мне кажется, что я вновь обретаю способность видеть. Какой я растяпа, что не взял с собой этюдник. Так и хочется прямо сейчас начать писать.

— Ой, Бето, я так рада, — отозвалась Марисабель и обняла мужа. — А хочешь, после завтрака мы вместе пойдем и купим тебе что-нибудь для рисования?

— Пожалуй, пока я смену обойтись карандашом, — отозвался Бето. — Мне как раз пришла сейчас одна идея насчет композиции центральной фрески для консерватории. Пойду попробую ухватить ее на бумаге, пока она опять не ускользнула.

Бето направился в дом. Он шагал своей обычной, пружинящей походкой, от которой Марисабель уже успела отвыкнуть.

«Неужели этот страшный кризис миновал?» — спросила сама себя Марисабель. Ей захотелось, что-нибудь сделать, чтобы выразить вдруг возникшую в ней надежду — запеть или сделать пируэт. Она даже поднялась на цыпочки.

В эту минуту в садовую калитку тихонько постучали. Марисабель поспешила на стук и увидела, что у ограды стоит… падре Игнасио.

Он приветливо улыбался своей молодой прихожанке:

— Доброе утро, Марисабель.

— Ой, падре! Вы?

— Да, представь себе, это я.

— Но какими судьбами, падре? — Марисабель, конечно, слышала со слов Бето, что старый священник поехал куда-то по важным делам, но она никак не ожидала встретить его здесь, в Сьюдад-Виктории.

— Приехал сюда навестить своих старых друзей и прихожан, — улыбнулся священник. — И кажется, я пожаловал не один. Можно подумать, что в Сьюдад-Виктории собрался небольшой конгресс. Подумать только, как много сюда съехалось людей, и все — исключительно с одной-единственной целью.

— Вы имеете в виду нас с Бето? — спросила Марисабель. — Или Гильермо и Селию?

— Я имею в виду не только тех, кто остановился под этой гостеприимной крышей, но и проживающих в гостинице.

— А что, еще кто-то приехал? — удивилась Марисабель.

— Да, и все знакомые вам люди. — Падре опустился на скамейку под раскидистой магнолией. — Садись, дочь моя, я как раз и пришел к тебе пораньше, чтобы встреча с ними не была для тебя неожиданностью и ты или Бето не сделали бы случайно неверного шага. Было бы опрометчиво спугнуть их раньше времени.

— Спугнуть? — изумилась Марисабель.

— Да, — ответил падре Игнасио. — Дело в том, что сегодня в гостинице «Тамаулипас» помимо меня, достойнейших комиссара Гарбансы и лейтенанта Пиньо находятся также знакомые вам обоим Франсиско Мараньяль и Гаэтано Кампа.

— Мараньяль… — пробормотала Марисабель, а затем подняла на священника удивленные глаза, — падре, но я не знаю никакого Гаэтано…

— Знаешь, к сожалению, — покачал головой священник. — Просто тебе он представился одним из своих, так скажем, запасных имен. Альберто Бенци — это тебе что-нибудь говорит?

— Тот итальянец…