Богатый. Свободный. (не) Мой

Что должен чувствовать связанный человек, которого опускают в ледяную воду? Ужас. Безотчетный, сжимающий внутренности, парализующий сознание. Я это понимаю. Жизнь этого урода в моих руках. Но моя задача – не убить.

И да, я осознаю, что поступаю чудовищно. Но как по-другому донести, что девочка, над которой они издеваются несколько лет, чувствует то же самое?

Самое паскудное, что в ее случае ужас сплетается с беспомощностью. Она уговаривает себя потерпеть – день, неделю, месяц. Но ничего не меняется. И всем вокруг – все равно. Она же никто.

Отсчитав несколько секунд, вытаскиваю его назад. Он – молодец. Когда я его кунал в крещенскую водичку, молчал и рта не раскрывал. Зато теперь жадно хватает воздух, пытаясь отдышаться. Его начинает колотить от холода. Одежда быстро покрывается ледяной корочкой.

Только ума это все не прибавляет.

Стуча зубами, он принимается угрожать. Мне. Когда я держу веревку, которая отделяет его от ледяной бездны.

– Тебе – конец, Белов? Понял?

Я снова отпускаю веревку. На этот раз без всяких предупреждений. Раздается всплеск. И тишина. Держу его под водой меньшее время, чем прошлый раз.

Вытаскиваю. И все повторяется. Жадные, рваные вдохи, словно за ним гонятся черти. Замерзающая одежда. Синее лицо.

На этот раз он молчит.

– Короче так. Ты и твоя свора оставите Алиску в покое. В ее сторону ты больше не посмеешь бросить даже косой взгляд. Ты меня понял? Или продолжим водные процедуры?

Зубы Харламова отбивают чечетку.

– Поооо-няял, – пытается выговорить он.

– Ну и молодец! – хвалю я его.

Стаскиваю его с дерева, разрезаю веревки, помогаю подняться на ноги.

– Борь, если ты думаешь, что мне что-то будет за нашу с тобой сегодняшнюю прогулку, то не надейся. Не было меня с тобой.

Он, конечно, не понимает, о чем я. Но ничего, со временем поймет.

Довожу его до машины и командую:

– Мокрое все снимай и быстрее. Мне твой трупак не нужен.

Он, видимо, знает, как надо себя вести в такой ситуации, потому что послушно и быстро всё стягивает.

Даю ему плед. Он кутается в него и усаживается на пассажирское сиденье.

– Что, Борь, к папке с мамкой тебя отвезти?

Кивает, так как не может ответить. Из-за озноба.

Меня кусает чувство вины, которое я впрочем, сразу прихлопываю, как надоедливую муху.

Поделом ему. И нечего его жалеть.

Веду машину, не торопясь, размышляя, как лучше поступить дальше. Где живет Харламов, я не знаю. Но зато мне известно, где квартира Холодова. Не знаю обитает ли там старший, но младший возвращается именно туда. Поворачиваю голову в сторону своего пассажира и вижу, что он отключился. Тяну руку, проверяя пульс на шее. В норме, а вот кожа горячая. Температура. Спрашивать адрес теперь не у кого, да и жилище Артема рядом.

На такой случай в бврдачке у меня есть кнопочный телефон с левой симкой. Останавливаюсь за забором, так как территория элитной высотки охраняется. Еще раз внимательно осматриваю салон на предмет следов своего пребывания. Все собрал, ничего не забыл. Не хотелось бы спалиться по-глупому.

Нажимаю единственный контакт, жду ответа, слушая гудки.

– Да, – раздается недовольное.

– Друга своего забери. Он в серой приоре, недалеко от кпп твоего дома.

Отключаюсь и вылезаю из машины, натянув капюшон куртки и подняв шарф. Отхожу от машины и жду, когда придет Артем. Если не придет, придется Борьку в больницу везти. Пока доходить до крайностей незачем.

Несмотря на мои сомнения, Холодов появляется быстро. Суетится возле машины, матерится, так как до меня долетают обрывки слов. Почти сразу же появляются крепкие парни в костюмах.

Ну, все. Мне здесь больше делать нечего.

Возвращаюсь домой, перебрасываюсь несколькими словами с матерью, которая чем-то расстроена. Расспрашивать бесполезно. В этом мы с ней похожи. Говорим лишь то, что считаем нужным. Остальное – наша личная территория, на которую ходу нет никому. Захочет – расскажет.

Но прежде чем уйти, спрашиваю, нужна ли помощь. Не удивляюсь отрицательному ответу. Хотя, если что было бы нужно, попросила бы.

Не знаю, что последует за моей выходкой. В принципе, жду приезда полиции. Но до утра так никто за мной и не явился. Поэтому собираюсь в школу.

У входа в школу замечаю Артема и Харитона. Меня ждут? Ну, ну.

Однако в следующий миг мое внимание приковывает еще один персонаж. Которого здесь не должно быть. И он точно ко мне.

Направляюсь к входной двери, прикидывая насколько велики шансы, что он поймет мой посыл, если я просто пройду мимо?

Понимать меня никто не собирается.

– Матвей, стой!

Как же неприятно его видеть!

Останавливаюсь. Лучше выяснить всё и сразу, чем замалчивать то, что давно просится наружу.

– Привет, бать.

Он не знает, с чего начать разговор.

Так-то зачем она нужна, его пустая болтовня?

– Привет, сынок, – слово царапает, скребет, так и хочется крикнуть: "Какой я тебе сын?!"

Естественно, ничего я не говорю.

– Как дела?

Два слово пробивают мою выдержку.

– Тебя это волнует?

– Ты – мой сын.