Боги, демоны и другие

— Не беспокойся обо мне, — сказал он. — Я что-нибудь придумаю. Только ни в коем случае не уходи отсюда, пока я все не приготовлю. Ты скоро увидишь, как по ту сторону скалы загорится костер; когда он погаснет, зайди за скалу, и ты найдешь там готовую еду. А пока спи.

Потом он погладил сына и сказал:

— Скоро ты сможешь поесть. Спи спокойно. — И, уходя, вновь обернулся к жене: — Пусть мальчик наестся досыта. Сколько захочет, столько пусть и ест.

Обогнув скалу, царь собрал кучу хвороста и сухих листьев, высек огонь и зажег костер. Когда сухие ветки начали потрескивать, он крикнул жене:

— Лежи, не вставай! Зайди за скалу, когда огонь погаснет.

С этими словами он прыгнул в костер и снова закричал срывающимся голосом:

— Не бери мясо, пока оно не будет совсем готово! Не забудь про соль!

И тут царь проснулся. Он увидел, что по-прежнему сидит на своем троне в зале собраний. Вокруг него толпились министры. Он обвел их взглядом и спросил:

— Вы все время были здесь?

— Да, государь, — ответили они, — Мы никуда не уходили.

— Ничего не понимаю, — сказал Лавана. — Сколько же это все продолжалось?

— Что именно? — спросил один из министров.

— Сколько я спал?

— Минуту или две, государь, не больше.

— Но я прожил семьдесят лет! — воскликнул царь. — Я прожил целую жизнь в семьдесят лет. Так или нет? — Он снова оглядел зал и громко спросил: — А где же волшебник?

Министры и просители тоже стали оглядываться по сторонам, но волшебника нигде не было.

Чудала

Юный принц Шикхидхваджа любил подвижные игры, спортивные состязания и упражнения с оружием. В шестнадцать лет он предпринял несколько военных походов и значительно расширил владения своего отца. Где бы он ни появился, его принимали с почетом и тут же признавали победителем, если же его встречали иначе, он доказывал свое превосходство силой.

Шикхидхваджа был так поглощен войнами, что женщины для него просто не существовали. Но когда ему исполнилось восемнадцать лет, он начал обращать внимание на капризы погоды, стал наблюдать за птицами и даже научился различать их любовные кличи. Отец заметил, что у сына пробудились новые интересы, и устроил его брак с принцессой Чудалой из царства Саураштры. Убедившись, что Шикхидхваджа и Чудала счастливы друг с другом, он передал власть сыну и удалился в лес.

Для принц а началась счастливейшая пора. Чудала была прекрасно образованна, хороша собой и мила; молодые силы били в ней ключом. Вдвоем с принцем они объезжали самые живописные уголки земли, наслаждались музыкой, любовались водопадами, горами и реками; когда они были вместе, красивейшие места, казалось, становились еще красивее, а радостные забавы еще радостнее. Эта нескончаемая цепь удовольствий сближала их все теснее и теснее, они неустанно предавались любовным утехам и искали всё новых наслаждений.

Так проходил год за годом, пока они внезапно не почувствовали, что такая жизнь им прискучила.

— Сколько может длиться этот непрерывный: праздник и чем он кончится? — спрашивали они друг у друга. — Мы радуемся, потому что мы молоды, на ведь каждое мгновение безвозвратно уносит частицу нашей молодости. Пора нам ^подумать о более серьезных вещах.

Горькое чувство пресыщения заставило их отказаться от привычных удовольствий, и они решили начать жизнь заново.

Теперь Чудала посвящала целые дни занятиям науками. Она стремилась познать самоё себя и постигнуть высший смысл бытия, и так как ей удалось дисциплинировать свой. ум, она быстро достигла той ступени, на которой возможны просветленность и самосознание. Благодаря этому она обрела истинную безмятежность и ее лицо одарил ось новым светом. Шикхидхваджа был поражен происшедшей переменой.

— Откуда это новое сияние? — спросил он. — Может быть, ты больше не моя жена? Может быть, у тебя есть другой муж?

— Время от времени я смотрю на себя в зеркало, но не замечаю никаких перемен, — ответила Чудала. — Передо мной все та же оболочка, скрывающая меня самоё. Но я лучше тебя вижу нечто иное — мое внутреннее «я», которое похоже на свет, излучаемый солнцем, и в то же время на души самых крошечных созданий. Это дает мне покой и ощущение родства со всем, что меня окружает. Радость, которую я испытываю, глядя на облачко, — родная сестра извечной радости, которая живет в самом облачке и в каждом существе на земле.

Она говорила и говорила, пока не увидела, что муж не в силах следовать за ее мыслью. Тогда она поняла, что, хотя они оба решили посвятить свою жизнь духовному усовершенствованию, Шикхидхвадже это не удалось.