Боги, демоны и другие

Нала был правителем богатой и прекрасной Нишады, населенной миролюбивыми и счастливыми жителями, чье процветание наглядно свидетельствовало о достоинствах их молодого храброго и доброго царя. Он был холост. Почему столь совершенное существо оставалось одиноким, не могла понять ни одна душа на свете, но у богов были свои планы, как мы увидим. Нала не помышлял о женитьбе до того самого дня, когда во дворце появился бродячий поэт и стал читать стихи:

Дерево без коры,
Дом без стены,
Блюдо без еды, —
О чем говорят они?

Царь, сидевший в приемном зале с избранными придворными и учеными, ответил:

— Они говорят о дереве без коры, о чем же еще?

Услышав его слова, поэт задумался и сказал:

— Разве они не напоминают нам холостого мужчину? Разве они не говорят об одиночестве, о жизни, полной страданий? Снаружи блеск и сверкание, а внутри пустота, неуверенность и недовольство. Так живет мужчина, у которого нет жены; так живет женщина, у которой нет мужа. На этой неделе я встретился с двумя такими людьми — с твоей милостью и с Дамаянти, дочерью Бхимы[26], царя Видарбхи, у которого я гостил восемь дней назад. Вы созданы друг для друга, но до сих пор позволяете безжалостному пространству разделять вас…

И поэт принялся рассказывать о Дамаянти:

— Творец создал ее в минуту радости. Я запинаюсь и теряю дар речи, когда пытаюсь описать ее глаза, губы, цвет лица и фигуру, потому что все известные эпитеты кажутся мне бледными, и я их отбрасываю.

Для Манматхи, бога с луком из сахарного тростника, настал, наконец, благоприятный момент.

— Поэт, вернись в Видарбху и скажи Дамаянти… — начал царь.

— О царь, я не могу выполнить твою просьбу, — прервал его поэт. — Я всегда иду вперед и никогда не возвращаюсь. Прости меня. Пошли к ней гонца.

Так Нала полюбил Дамаянти, еще не видя ее. Его больше не интересовали ни развлечения, ни управление государством, ни интриги придворных. Стоило ему закрыть глаза, как он видел перед собой ее лицо. Целыми днями Нала бродил по саду, бесцельно разглядывая пруды с лотосами и фонтаны. Его охватила безжалостная всепожирающая любовная тоска, она лишила вкуса его пищу и отняла у него не только сон и друзей, но и одиночество.

Однажды вечером Нала заметил стаю лебедей, плескавшуюся в пруду с лотосом, и позавидовал их радостному спокойствию. Молниеносным движением руки он схватил одного лебедя и поднял его в воздух. Птица захлопала крыльями, пытаясь освободиться, и взмолилась:

— Царь, отпусти меня, ведь я ни в чем. перед тобой не виновата. Ты болен душой. Я здорова, но разве это моя вина?

Остальные лебеди замерли, глядя на свою подругу.

Нала извинился перед лебедем:

— Я сам не знаю, что делаю. Конечно, я отпущу тебя. Я просто завидую вам, птицам.

— Царь завидует нам, жалким созданиям, которые хлопают крыльями и мокнут в воде! — воскликнул лебедь.

— Вы умеете летать, а я нет, — сказал царь. — Я прикован к земле…

— Но у тебя есть быстрые колесницы, и во всех мирах знают, какой ты превосходный наездник. Тебе достаточно прикоснуться к коню — и он полетит, как ветер.

— И все-таки я не могу отправиться туда, куда мне больше всего хочется. О лебедь, лети в Видарбху. Перелети через высокие стены, за которыми живет принцесса, спустись у нее в саду и скажи ей, что я умираю от тоски.

Лебеди тут же сбились в стаю.

— О царь, — закричали они в один голос, — мы все полетим туда и постараемся помочь тебе! Мы будем твоими ходатаями.

— Вы можете перелететь через рвы с водой и через зубчатые стены, — продолжал царь, — дайте мне на один день ваши крылья!

Нала погладил лебедя по спине и отпустил его.

— Я никогда не забуду твоей доброты, царь, — сказал лебедь. — Мы отдадим за тебя жизнь.

Лебедь вернулся в воду и занялся приготовлениями к путешествию — обычными приготовлениями перед большим перелетом: быть может, клюнул в спинку своих птенцов, чтобы сказать им до свиданья, или попросил кого-нибудь из пожилых родственников присмотреть за малышами, — и вот стая поднялась в воздух.

Неожиданно для всех царь повеселел, но теперь он все время старался быть поближе к пруду. Его министрам приходилось прогуливаться вместе с ним; один из них обратил внимание на пруд и как-то раз, просто чтобы поддержать разговор, спросил:

— А где же лебеди, которые всегда здесь плавали?

Но Нала не ответил ему, как будто хотел показать, что занят более важными делами, чем лебеди. Как всем безнадежно влюбленным мужчинам и женщинам, ему казалось, что его намерения священны и должны храниться в глубокой тайне, чтобы посторонние не испортили все дело.

Однажды в сумерках, когда истекло положенное время, стая лебедей вернулась назад.

— Мы выполнили твое поручение, — сказал царю глава стаи и рассказал, как они нашли Дамаянти, как передали ей его слова и услышали в ответ, что она тоже тоскует о нем с той самой минуты, когда узнала его имя, и что Нала должен держать наготове свою колесницу, чтобы помчаться в Видарбху, как только будет объявлена сваямвара.