Читаем Боги Древнего Египта полностью

Боги Древнего Египта

Однажды, как и следует богине,Внимающей восторженным хвалам,Я нежилась на облачной перине.Мне люди пели… – с горем пополам:«Тефнут! – кричал один, жрецом одетый, —Благодарим тебя за дождь ночной!..» —Приятно быть любимой и воспетой,Но не одним, а целою страной.«Тефнут! – вознесся хор орды несметнойВослед жрецу – Мы чествуем тебя!..» —Нет, не страной, а целою планетой…И вот уже по всей земле трубят:«Тефнут! Твоею влагой вожделеннойЖивем! Твое орудие – наш щит!..» —Нет, не планетой. Целою вселенной!.. —И что же? Что?.. – Вселенная молчит.…Так, мыслью измельчав, томима скукой,Я бросила случайный нервный взорНа холм Бен-Бен, где храм стоит порукойЛюбови смертных к Ра… – О, что за сорХвалы моих жрецов, страны, планетыВ сравнении с хвалами в адрес Ра!О, сколько рук, очей к нему воздето,Сердец и душ, несущих этот храм!О, сколько веры в согнутых коленях!Им даже дети бредят наяву…А сколько страсти в славных песнопеньях!Прекрасных слов! – И все по существу.Неужто ж я досель не заслужилаСтоль сладкозвучных песен, щедрых жертв?! —А мне поют, как будто тянут жилы;Да жалкого козленочка на жердьНанижут – вот и всё богослуженье!“Довольствуйся, Тефнут!” – Да тьфу на вас!Доколь терпеть подобные лишенья?!Какой позор! Какое униженье!..«Уймись же! – грянул вдруг Всевышний Глас. —Довольна будь и тем уж, что имеешь». —«Да как же! Что бы делал этот скот,Который ты людьми зовешь и млеешь,Без вод моих? Без “вожделенных” вод?!» —«Отлично б жил! Взгляни на берег Нила:К полям провел каналы ЧеловекЗатем, чтоб ты слезы не проронила.Не нужен дождь. Не надо новых рек.Былым твоим заслугам зная цену,Он благодарен… – в меру. Поняла?..Но Солнце! Разве Солнцу есть замена?Что б делал скот без света и тепла?» —«Ах так? Каналы, значит. Дождь не нужен. —Тогда мне оставаться смысла нет.Увидишь, без меня твой скот не сдюжит.Прощай навек, презренный Та-Кемет!»[2]И, обернувшись львицей, рыкнув грозно,Я устремилась прочь! «Постой, Тефнут!» —Воскликнул Ра, опомнившись. Но поздно.Гигантскими прыжками в пять минутЯ одолела сотни километровИ в Нубию, в ее пустынный адЯ окунулась. – В край, где злые ветрыБесчинствуют, не ведая преград,Где все живое тщетно ищет берегВ безмерном море жгучего песка. —Лишь этот край сумел мой гнев умерить.Лишь в нем нашла приют моя тоска.Там провела я год, другой и третий,Охотилась на глупых антилоп… —Скиталась бы и ныне, кабы встретитьТу тварь однажды мне не повезло:Ничтожный павиан, уродец жалкий!.. —«Как долго, – говорит, – тебя искал!»И рожею, подобранной на свалке,Изображает преданный оскал.«Средь тысяч львиц тебя могу узнать я:Ведь ты – Тефнут. Богиня всех богинь!..Молю, вернись к божественным занятьям,От гибели Египет сбереги!Отец твой Ра ужасно сожалеетО прошлом; признаёт, что был неправ.Но с каждым днем ему все тяжелееНести ярмо вины!..» – «Ах, бедный Ра! —Съязвила я… – Довольно. Это слишком!Как смеешь ты, бесстыжий павиан,Плебеев раб, никчемная мартышка,Позорящая даже обезьян,Давать Тефнут советы?! Убирайся!Оставь меня в покое, либо вмигУзнаешь ты, как львицы когти красят…» —«И как же?» – «Кровью жертв своих!» —ПоникИ сморщился от страха зверь нелепый:«Права ты. Обезьянья жизнь – не в счет.И почему б когтям великолепнымНе измараться жижей, что течетВо мне… Но знай: любое злодеяньеПреследует расплата. – И тогда,Сколь ни носи кошачье одеянье,Не сможешь в нем укрыться от суда. —Слыхала ль сказ о коршуне и кошке? —О том, как Ра свирепо покаралПреступника… – Позволь же мелкой сошкеТебя развлечь рассказом.» – «Вот нахал!И гонишь – не уходит…» (Но, признаться,Мне стало интересно.) «Ладно, смерд,Не обещаю длительных оваций,Но шанс тебе даю: отсрочить смерть.Вещай!» – «Так слушай:Свил однажды коршунНа дереве гнездо для коршунят. —Но оказалось, что семейство кошекЖивет неподалеку… – Не шумят,Не возятся котята, попритихли;Да мать им не велит носы на светСовать, – подозревая, уж не их лиСебе приметил коршун на обед;Сама ж покинуть логово не может. —Ну как тут бросишь маленьких детей?..Однако беспокойство это гложетИ коршуна: ну как тут улететьЗа пищей для птенцов, когда, вернувшись,Рискуешь обнаружить, что птенцыУж сами стали пищею… – О, ужас!Ох, эти кошки, твари, подлецы!Так, общим страхом, голодом и гневомНаполнилось соседство. Дни плелись… —А голод всё ж сильнее! Злые нервы,Начав сдавать, в конце концов сдались.И крикнул коршун: «С нашею враждоюПора покончить! Мирная стезяСулит преуспеянье; а с бедою,С опасностью соседствовать нельзя. —Готов поклясться Ра: вовек не тронуТвоих котят. Что скажешь?» – «Коршун, да!Ты прав. Клянусь и я пред высшим трономНе причинять птенцам твоим вреда!» —На том и порешили… Но недолгоПродлился мир, и пару дней спустя,Вернувшись без добычи – с чувством долгаНевоплощенным, – коршун у котятЗадумал отобрать еды немногоДля отпрысков своих… – И отобрал. —Узнав о том, не вспомнила про богаМать-кошка. Ибо мстить пришла пора.Едва птенцы остались без присмотра,Вскарабкалась на дерево она,Схватила одного: «Плешивый потрох!Поганый вор! Ответишь ты сполнаЗа кражу!» – «Отпусти меня сейчас же!Ни в чем я не повинен! Если тыМеня задушишь, Ра тебя накажет!..» —И устыдилась кошка, и остылМгновенно гнев ее. Себя не помня,Она разжала когти, и птенецУпал на землю… —«Боги! Поделом мне! —Воскликнул обезумевший отец,С охоты возвратясь. – О, как жестокоНаказан я за то, что доверялБесовскому отродью! Дайте ж толькоМне шанс, и отомщу я тем зверям!»И в следующий раз, когда жилищеПришлось покинуть кошке, этот гадПередушил детей ее и в пищуПринес ораве хищных коршунят.«О, Ра великий! – в горе безграничномВзмолилась кошка. – Будь же справедлив!Яви свой божий гнев! Прими обличьеВозмездия!..» – Столь яростных молитвНе доводилось слышать Ра от века.Он внял мольбам. – И коршун как-то раз —По воле Ра – приметил человека,Что жарил дичь на ýглях… От костраШел аромат густой, своеобычный,Тянувшийся до самых облаков! —Метнулся коршун вниз, схватил добычу…Да не заметил алых угольков,Прилипших к мясу… – Так и подпалил онСвое гнездо. И некуда птенцам,Еще неоперившимся и хилым,Деваться было. На глазах отцаОни сгорели заживо!.. – Тогда-тоВозликовала кошка: «Вот урокТебе, клятвопреступник, вот расплатаТебе, злодей, нарушивший зарок!»На этом павиан рассказ окончилИ поклонился мне: «Что ж, каково?Довольна ли Тефнут?» – «Весьма! Я оченьДовольна. И ручаюсь головойПред богом Солнца в том, что не обижу,Не съем и не убью тебя, дружок!» —«Приятно слышать… Так употреби жеВо благо дар свой – жизнь мою. – Как кокКуда полезней я, чем в виде фарша…А ты как раз, должно быть, голодна?..» —«О, да! И мнится мне, мой голод старшеМеня самой!.. Здесь есть твоя вина… —Ох, я бы съела что-нибудь мясное!» —«Дозволь же угостить тебя тогдаОсобым блюдом! – Всякое иноеВ сравненьи с ним сгорело б со стыда…А таинство его приготовленьяИзвестно лишь в Египте… – Вот оно!Отведай…» – «О-о-о!!»…Простое утоленьеФизической потребности давноВо мне не вызывало чувств подобных!Томлением и негою полна,Я испытала то, что не способныПонять неискушенные… – «Страна,Что славится такой чудесной кухней, —Воистину не худшая из стран!Благодарю!..» – «О, как ласкают слух мнеТвои слова, – ответил павиан. —Ты собственное сердце победила.Велик и мудр сумевший одолетьРассудком гнев… Тефнут! Долина НилаИссохлась по тебе!.. Красна, как медь,Лежит земля, распятая лучамиСветила обезумевшего. – РаСошел с ума от горя и печали!А вслед за ним беснуются ветра. —То муж твой Шу, с тех пор как ты пропала,Мотается по свету взад-вперед:Всё ищет, свищет, рыщет где попало. —С лица земли, того гляди, сотретТвою страну!.. Ох, три треклятых годаНеурожая, засухи, нуждыПрошли с момента твоего ухода —Три года без дождя!.. “Воды! Воды!!” —Кричит и стар и млад… Жрецы, вельможи —Все облачились в траур. Ни одинТвой музыкант, касаясь струн, не можетИзвлечь ни звука. Всяк простолюдинИзмучен страхом, голодом и жаждой;Всяк болен, нищ – от смерда до купца —Из тех, кто жив… Надежды нет. И каждыйЖивет лишь ожиданием конца!..» —От этих слов мне стало очень скверно:Не верилось, что я могла обречьСтрану свою на смерть… Но если верноВсе то, чем павиан раскрасил речь,То нет прощенья мне!.. – «Тефнут, послушай,Надежда – есть. – Вернешься ты едва,Все встанет на места, и даже лучше:И легкий дождь, и мелкая траваПокажутся невиданным богатством…Представь: богиня, спасшая народ! —Какая слава! Что тут сомневаться?Лишь толику своих небесных водПролей на них…» – «Ты прав, дружок. Пойдем ужДомой!» – провозгласила я… И тутМеня кольнула мысль, что он, гаденыш,Перехитрил тщеславную Тефнут! —И вне себя от праведного гневаЯ встала на дыбы… А он, трухач,Скукожился, как высохшее древо,И так смешно завсхлипывал, хоть плачь!.. —От смеха ярость быстро прогорела. —«Не бойся, павиан, ведь я кляласьНе обижать тебя.» – «Что ж, это зрело…Самоконтроль – вот истинная власть!..» —«Но знай: свое решенье возвратитьсяЯ приняла сама!» – «Здесь спору нет.Возможно ль диктовать Нубийской львице,Как действовать?! Я просто дал совет.Но сверх того, тебе, моей богине,Желаю вечной дружбы дать обет. —Едва успеешь молвить “помоги мне!”,И я примчусь на выручку тебе!» —«Опомнись, шут! От маленькой мартышкиВ безвременье каком мне будет прок?!» —«А ты слыхала ль сказ о льве и мышке? —О том, как слабый сильному помог?..Позволь поведать?..» – «Окажи услугу.Вещай!» – «Так слушай:Некогда в горахЖил лев. Могучий, гордый. Всю округуВгонял свирепым рыком в дикий страх.И вот однажды встретил он тигрицуС изодранною шкурою, в крови… —«О, боги! Кто посмел так поглумиться?Кто так тебя изранил, назови!» —«То Человек, – ответила калека, —Лукавый изверг… Будь же начеку!Не попадайся в лапы человеку!..» —«Подобный вздор впервые на векуЯ слышу!..» – плюнул лев и прочь помчался;Но вскоре встретил лошадь и осла,Бредущих цугом, взнузданных, несчастных,В отчаяньи грызущих удила.«Кто вас связал и кто лишил свободы?!» —«То Человек, наш общий господин…» —«Ну нет!.. О, что за странная порода? —Везде, во всем повинен он один!..»И всяк, кто попадался льву отныне,Бывал избит, истерзан иль плененВсё тем же Человеком. – То в унынье,То в ярость лев впадал; поклялся онНайти врага зверей и поквитаться!И стал искать… Блуждал, ведомый лишьОхотой мести, – два ли дня иль двадцать…Узрел однажды крохотную мышьИ осознал, что голоден ужасно;Схватил ее, разинул было пасть…Как вдруг услышал писк: «Постой, несчастный!Сожрав меня, свой голод ни на частьТы не уймешь моею малой кровью.Пусти. Тебе добром я отплачу!» —Расхохотался лев: «Да на здоровье!Что взять с тебя и впрямь?! Ступай…»Но чу!Раздался треск… И лев свалился в яму —Охотничью ловушку для зверей… —Сколь ни был он могучим и упрямым,А Человек – упрямей и хитрей!..Наутро льва опутали сетями,Связали и оставили покаЛежать на солнцепеке возле ямы…Но тут поспел расчет от должника:Мышь перегрызла путы и веревки.Гигант поднялся, гривою потряс…И поклонился маленькой полевке.Вот так бессильный сильного и спас!» —…Осклабился рассказчик-забияка:«Довольна ли Тефнут?» – «Конечно, нет!Твой лев столь жалок!.. От тебя, однако,Я принимаю дружеский обет.Идем же! Ждет меня родной Египет!» —«Позволишь ли тебя сопровождать?» —«О, да! Ведь если встречу я погибельВ дороге, кто ж спасет меня тогда?!..»От шутки сей был павиан в восторге.И вместе мы пустились в дальний путь,И одолели сотни тысяч оргий[3],Не сев ни на минуту отдохнуть!…О, как меня встречали! Как молились!Как рады были! Слезы я лила… —И все мольбы со мной одождествились. —«Тефнут вернулась!» – Люди от малаИ до велика пели мне хвалебны,Несли быков, гусей на мой алтарь.Возликовав, я сделала целебнойРечную воду! (Баловни, что встарьКупались в Ниле, тотчас от болезнейИзлечивались!)…Всякий музыкант,Коснувшись струн, играл такие песни,Что заплясал бы даже истукан!..Затем меня приветствовали боги,И наконец я встретилась с отцом.Мы обнялись, и минули тревоги!И Ра устроил пир. – Мое лицоСветилось счастьем! Помню тронный зал, иВсе кланялись!.. Но где же павиан?! —Под маскою его, как оказалось,Скрывался Тот, великий интриган!

Перейти на страницу: