Боги и гиганты

Продолжая свою речь, Отто Гротеволь указал, что за неполных два месяца около полутора миллионов музейных экспонатов было надлежащим образом отгружено, перевезено, разгружено и восстановлено. Сегодня благодаря неутомимому участию многих сотен добровольных помощников с обеих сторон, будь го советские железнодорожники или берлинские студенты, экспонаты возвращаются в Пергамский музей и национальную галерею.

— Разрешите теперь вкратце обратиться ко всем тем, в чьи руки мы передаем эти великие культурные ценности. Я имею в виду руководителей музеев и всех сотрудников… Проявляйте заботу о том, чтобы двери наших музеев были всегда широко открыты. Произведения искусства в государстве, идущем к социализму, должны быть доступны не только учащимся и профессорам, они принадлежат всему народу. Музеев, в которых заводится моль и образуется ржавчина, у нас не должно быть. Широкие слои населения, которые в большинстве своем ранее не имели возможности непосредственно соприкасаться с художественными сокровищами, вступят теперь в об падание своим законным наследством…

И они сделали это, благодарные и счастливые. С радостью решили они восстановить на своем острове музеев, в его центре, Пергамский алтарь, единственное (кроме пирамид) чудо света, сохранившееся до наших дней. В распадающемся на части мире, казавшемся внешне блестящим, наперекор войне и военным кличам он был возведен Атталидами. В распадающемся на части мире, тоже внешне блестящем, он был раскопан Карлом Хуманном. В распадающемся на части мире, едва оправившемся от военных бедствий, в искусственном блеске кажущегося мира он был восстановлен Теодором Вигандом. В распадающемся на части мире, в котором бравурные звуки победных фанфар сменились траурными маршами над пропитанной кровью и покрытой развалинами землей, был он спасен. Но те, кто восстановил его в четвертый раз, теперь потрясенные и полные восхищения стоят перед ним и делают все от них зависящее для того, чтобы этот замечательный памятник вошел в лучший, построенный на здравых началах мир и еще многие столетия рассказывал, как боги боролись с гигантами и как свет одержал победу над тьмой.

ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА

Как это обычно принято, автор хочет порекомендовать литературу своим читателям и одновременно ответить на те или иные вопросы, которые у них могут возникнуть при чтении.

1

В противоположность единственному числу, принятому для заголовков II и III книг («Первооткрыватель», «Организатор»), заголовок I книги дан во множественном («Создатели — Атталнды»), хотя не существует никаких сомнений в том, что алтарь строился в царствование одного Атталида, Эвмена II. Это множественное число не связано с размышлениями над стихотворением Брехта: «Кто построил стовратные Фивы?» Ведь автор, разумеется, не предполагает обвинений со стороны своих читателей в том, что работу сейчас уже не известных безымянных рабочих и каменотесов II века до нашей эры, а также труд сотен строителей, землекопов и других рабочих XIX и XX веков нашей эры он считает незначительным и воспринимает их лишь как людей, получавших заработную плату и занимавшихся второстепенным делом. Множественное число в заголовке I книги имеет другое значение: оно призвано спять всякие возможные обвинения в том, что книга эта охватывает слишком много материала и ее автор доходит до сути дела, до Пергамского алтаря, лишь в последних главах. Пергамский алтарь — кульминационный пункт всего эллинистического искусства. Однако это искусство считается в широких кругах (вопреки некоторым новейшим посвященным ему научным трудам) все еще terra incognita. И не только эллинистическое искусство, а и весь эллинистический период, который его породил. Из-за пробелов в источниках мы знаем время Перикла лучше и основательнее, чем период III и II веков до нашей эры. С этим фактом приходится считаться. Если бы Пергамский алтарь строился в VII или в VI веке до нашей эры, то I книга, вероятно, была бы короче, так как автор мог бы предполагать, что читателю многое уже известно. Но алтарь создавался во времена диадохов и эпигонов, эпоха которых знакома, наверное, лишь небольшому числу читателей. Ведь правильно понять любое художественное произведение можно, только хорошо зная события, которые нашли в нем свое отражение. Автор поэтому был вынужден попытаться воссоздать ту эпоху, когда был создан алтарь, или, во всяком случае, сделать все необходимое для лучшего ее понимания. Немаловажно еще и то обстоятельство, что Эвмен II завершил постройкой большого алтаря то, что уже было подготовлено его предшественниками, людьми, тесно связанными с духовным миром Эллады. В конечном счете этот относящийся непосредственно к Эвмену и его правлению алтарь фактически был создан всеми Атталидами.