Боги и пришельцы Древнего Востока

В VII в. до н. э. Палестину, несчастное буферное государство между Египтом и Вавилоном, разрывали эти две великие державы – ее порабощала то одна, то другая сторона в своем имперском соперничестве. После поражения фараона Нехо у Каркемиша в 605 г. до н. э. египтяне отступили, оставив Иудею вавилонянам. Проегипетская группировка среди евреев подняла восстание в 597 г. до н. э.; Навуходоносор сам повел свою армию на Иерусалим. Он разграбил дворец и храм и выслал царя Иоакима и ряд высокопоставленных евреев в Вавилон. Эта «ссылка», однако, не была тягостной: количество плененных евреев было небольшим по сравнению с числом иностранных рабочих, которых Гитлер насильно ввез в нацистскую Германию, и в первом случае с ними обращались гораздо лучше. Даже Иеремия признавал, что жизнь под властью Навуходоносора едва ли можно было назвать угнетением; евреи здесь жили гораздо благополучнее, чем в Иерусалиме, многие процветали и стали гражданами Вавилона.

Среди «ссыльных» колонии в Тель-Авиве, неподалеку от Ниппура, на берегу реки Ховар, входящей в ирригационную систему Евфрата, жил молодой еврейский священник Иезекииль; он был женат, имел большие экстрасенсорные способности; его пылкий поэтический разум восставал против окружавшего его идолопоклонства. Он рьяно стремился обратить евреев к религиозным идеалам патриархов и пророчил разрушение Иерусалима, если люди не обратятся к Богу. Такая обладающая интуицией личность, необычно похожая на нашего Джорджа Адамски, безусловно, заинтересовала бы людей из космоса, следивших за судьбами Земли, в плане вступления с ним в контакт.

В 593 г. до н. э., когда Иезекииль сидел на берегу реки Ховар, «небеса разверзлись» и он узрел необычное и чудесное явление «Бога», полностью выходившее за рамки его жизненного опыта и понимания, которое он описал причудливым языком, единственными известными ему подходящими для этого случая словами, такими же неуместными, как если бы Шекспиру пришлось описывать спутник.

И я видел, и вот, бурный ветер шел от севера, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него, а из средины его как бы свет пламени из средины огня; и из средины его видно было подобие четырех животных. И таков был вид их: облик их был как у человека… И вид этих животных был как вид горящих углей, как вид лампад; огонь ходил между животными, и сияние от огня и молния исходила из огня… И смотрел я на животных, и вот, на земле подле этих животных по одному колесу… Вид колес и устроение их – как вид топаза, и подобие у всех четырех одно; и по виду их и по устроению их казалось, будто колесо находилось в колесе… А ободья их – высоки и страшны были они; ободья их у всех четырех вокруг полны были глаз… Куда дух хотел идти, туда шли и они; куда бы ни пошел дух, и колеса поднимались наравне с ними… Над головами животных было подобие свода, как вид изумительного кристалла, простертого сверху над головами их… И когда они шли, я слышал шум крыльев их, как бы шум многих вод, как бы глас Всемогущего, сильный шум, как бы шум в воинском стане; а когда они останавливались, опускали крылья свои…» (Иез., 1)

Иезекиилю, как и его переводчикам с арамейского языка, не хватало технических знаний, и все же, несмотря на это ограничение, он дал удивительное описание космического корабля и его обитателей, которое немедленно было признано всеми исследователями НЛО и оставалось непревзойденным до знаменитой встречи Адамски с Ортоном в летающей тарелке с Венеры. Поколения исследователей Библии чувствовали себя сбитыми с толку этим «видением» и считали его символическим вымыслом, даже ставя под сомнение здравомыслие Иезекииля, подобно тому как некоторые ученые наших дней отвергают подробное описание Адамски космических кораблей.