Боги, пиво и дурак. Том 5

Я потянулся к ней, чтобы сесть. При этом плохо соображая, за что бы ухватиться рукой для рывка — не за «гриву» же, в самом деле! Четвероногая амазонка ловко подставила мне руку для опоры — и, должен признать, опора получилась на удивление твердая и крепкая. Я вскочил на ее гладкую спину, невольно пробормотав:

— Прости уж, если что не так!

Кир между тем оседлал рыжую.

— Где-то там еще мой осел, не видели?.. — почему-то вдруг спросил я свою индианку.

— Ну знаешь, еще и осла я на себя не посажу! — блеснула на меня черно-синими очами красавица.

И тут прозвучал третий сигнал.

— Держись покрепче! — крикнула мне черненькая, рванувшись вперед.

— За что?! — резонно спросил я ее, не глядя хватаясь руками за ее человеческое тело и с меткостью снайпера попадая обеими прямиком на ее небольшую обнаженную грудь.

Упругие окружности в такт движения ударились в мои ладони.

— Ну уж точно не за это! — угрожающе крикнула мне в ответ амазонка, гневно хлестнув по лицу развевающимися гладкими волосами.

— Понял! — поспешно отозвался я, смещая руки чуть ниже.

Все остальные кентавры ринулись вместе с нами. Шлепанье копыт оглушило меня.

Позади раздались разъяренные трубные вопли быков.

Мы выскочили из загона на сухую и широкую грунтовую дорогу, размеченную красной краской. Высокий забор остался позади, и теперь я понял, что мы мчим вокруг огромной арены. Фигуры зрителей размывались на скаку, превращаясь в серую массу.

Мы с чернобуркой выскочили вперед, вместе с белошкурой красоткой и гнедой.

Обернувшись, я увидел, что Кир скачет на своей рыжей чуть поодаль. На глаз кентавров было всего около полусотни. А прямо за ними, набирая обороты и вздымая пыль, неслись здоровенные горбатые быки со сверкающими на солнце кольцами в ноздрях.

Извернувшись, один из быков поддал рогами хрупкой полулошадке с кудрявой рыжеватой копной волос.

Та вскрикнула и завалилась на бок, исчезая из поля зрения.

«У-уууу!» — взревела толпа.

«А-аааа!» — улюлюкали довольные зрители с первых рядов.

Извращенцы хреновы!

Тут нас с чернушкой обошли две другие кобылки. Потом — еще один симпатичный круп помахал нам хвостом.

Мы медленно сдавали позиции и начали сдвигаться с передней линии в середину.

— Ублюдство, — прошипела моя индианка, тяжело дыша. — Ты слишком тяжелый!

И она была права.

Но что я мог сделать? Сказать ей — сестра, брось? И тем самым покончить жизнь самоубийством?

Ведь если она меня сбросит, конец Дане — по мне проскачет сначала весь табун, а потом еще и стадо быков утрамбует.

— Прости, — проговорил я.

— А еще — ты хреновый наездник! — сердито бросила она через плечо. — Елозишь своим задом по спине — того и гляди, свалишься!

— Согласен! — не стал я отпираться. — Но я в первый раз скачу без седла!

— Ну хоть без седла, а не без кареты — уже хорошо, — саркастично отозвалась моя вороная.

— Извини, если что, — только и смог я ответить.

— Да что уж, — примирительным тоном отозвалась красавица. — Сама же тебя на спину себе посадила.

— Зачем вообще ты в этом участвуешь?.. — не удержался я от вопроса.

— Как будто у меня есть выбор! Или ты не заметил, что я — звероморф? Куда хозяин впишет, там и развлекаюсь. И сегодня я должна просто выжить. Так, прижмись-ка к моей спине! Плотней, сказала! Еще крепче!

Я вжался в нее, как мог. Амазонка, запустив одну руку себе за спину, прихватила меня за поясной ремень и, чуть ссутулившись, еще быстрей помчала вперед, заваливаясь на один бок на обгоне, как выруливающий байк. Ветер засвистел у меня в ушах, тяжелые и гладкие волосы моей партнерши больно захлестали по лицу.

Я чуть не соскользнул по ее спине вниз. Она поддержала меня, и я крепче сомкнул руки на ее человеческой талии, удерживаясь верхом во время этого рывка. Грохот копыт вокруг с особенной силой застучал у меня в висках.

«А-аааааа!» — оживилась толпа на трибунах.

Мы снова вырвались в ряды лидеров.

А я понял, что ненавижу скачки. До сих пор мне не приходилось думать об ипподроме как о варианте развлечений для себя — как-то повода не было. И теперь уже точно никогда не буду!

Я прижимался к напряженному, почти стальному телу своей случайной напарницы в этом забеге, и чувствовал, какое оно стало горячее и влажное от пота. Наверное, в какой-то другой ситуации это могло бы быть эротично. Но не теперь, и не для меня. Она выносила меня на своей спине, как гладиатор вытаскивал бы из жаркого боя своего напарника. И, с одной стороны, мне было жутко неловко, что я вишу на ней тяжким грузом. А с другой — я восхищался ее силой и отчаянной храбростью. И был благодарен, что не оказался на земле под ногами черных горбатых быков, от одного вида которых кто-нибудь нервный мог бы запросто обделаться.

А впереди замаячил выкрашенный в красный цвет загон, располагавшийся неподалеку от того, из которого все стартовали.

Мы сделали круг!

— Давай, родная, еще немного! — пробормотал я, стараясь как можно невесомей сидеть на спине кентавра.