Боги – суть предки наши

Рожденный из обрубка дерева, мальчик катается по реке или озеру в серебряном челноке, рассекает волны золотым веслом и ловит рыбу. Увидала его злая ведьма-змея (драконида), изловила и собирается пожрать: приказывает своей дочери зажарить его к обеду, но мальчик притворяется, что не знает, как ему лечь на лопату, и просит поучить себя; не подозревая обмана, ведьмина дочка ложится на лопату; хитрец быстро сажает ее в горячую печь, а сам влезает на высокий дуб (или явор).

Является раздраженная ведьма, начинает грызть дерево, но ломает только зубы об его твердый ствол; тогда бежит она к кузнецу, и тот кует ей железные зубы; принимается ведьма грызть дерево железными зубами – и вот оно трещит, шатается. На счастье малютки летит стадо гусей и лебедей, к которым он обращается с просьбою: «Гуси мои, лебедята! Возьмите меня на крылята, понесите меня к отцу к матери». И птицы берут его на крылья и уносят далеко от злой ведьмы, или вместо того они дают ему по перу из своих крыльев – и мальчик тотчас же превращается в гуся и улетает.

При создании этой сказки фантазия воспользовалась разнообразными поэтическими представлениями громоносной тучи и начертала живописную картину летней грозы: малютка-молния = бог Агни, рожденный из недр дерева-тучи, – точно так же, как земной огонь рождается из обыкновенного дерева, плавает по небесному морю в ладье-облаке; эпитеты «золотой» и «серебряный», какие приданы веслу и челноку, указывают на блеск, разливаемый новорожденным героем.

Злая, прожорливая ведьма-змея есть демонические олицетворение мрачной тучи: едва успеет сверкнуть молния, как уже поглощенное пропадает в ее утробе; потому народные поверья приписывают ей пожирание детей. Кузнец, который кует ей железные зубы, принадлежит к тем мифическим лицам, которые куют богу-громовнику молниеносные стрелы. Ведьму он наделяет железными зубами – метафора острых, страшно кусающих молний; он же вытягивает ей язык (другая метафора, однозначительная с зубом), бьет по нем молотом и кует ведьме голос, т. е. вызывает из нее громовые звуки[349]. Эта кузнечная работа, вытягивание змеиного языка и удары Торовым молотом составляют обычные образы, к которым прибегает народный эпос при описании грозовых туч. Кому не приходилось любоваться, как во время сильной грозы часто сверкающая молния то появится, обливая все ослепительным блеском, то исчезнет, не оставляя ни малейшего следа?

Такое беспрерывное, почти неуловимое для глаз появление и исчезание молнии предки наши, созерцавшие в явлениях природы живых существ, объясняли себе тем, что нечистая сила мрака = злобная ведьма преследует светлого бога небесного огня, который убегает и прячется от ее раскрытой пасти и оскаленных зубов.

Он скрывается на вершине высокого дуба (в туче) и, когда ведьма валит это Перуново дерево, облекается в «пернатую сорочку» и улетает легкокрылою птицею: метафора быстрого полета молнии.

В другой сказке[350] герой, рожденный из древесного обрубка, согласно с представлением молнии несокрушимым оружием Перуна, является сильномогучим богатырем, перед которым бледнеют и кажутся ничтожными самые великаны Горыня, Дугиня и Соска; он побеждает Бабу-ягу – демоническое существо, совершенно тождественное со змеей-ведьмою.

В некоторых вариантах означенной сказки роль этого богатыря играет мальчик с пальчик, т. е. карлик-молния. У всех индоевропейских народов существует обширный разряд эпических сказаний, в которых изображается борьба могучего богатыря со змеями (драконами), или, прямее – бога-громовержца с демонами-тучами. Это обыкновенно меньший из трех сказочных братьев.

В великорусской сказке о трех змеиных царствах[351] он назван Ивашко Запечный; то же прозвание дано в венгерской сказке младшему брату, который постоянно сидел у печки[352]. В Южной России третий брат, победитель змеев, известен под именем Ивана Попялова: «Joн двенадцать лет ляжав у попяле, вопасля того, встав из попялу и як стряхнувся, дак из яго злятело шесть пудов попялу»[353].

В словацкой же ему соответствует Popelvar, владеющий всеми атрибутами громовника – мечом-самосеком и конем Татошем – и также побивающий драконов[354]. С этими данными согласны и свидетельства норвежских сказок, в которых третий брат, счастливый совершитель трудных подвигов, называется Aschenbrodel, ибо он постоянно у родного очага и возится в золе и пепле; он поражает троллей (драконов), похищает у них серебряных уток (грозовых птиц), одеяло с серебряными и золотыми узорами (облачный покров) и чудесную золотую арфу (то же, что гусли-самогуды); влезая в дымовую трубу, он бросает оттуда камень и убивает ведьму (trollweib), которая приготовилась было пожрать его[355].

Очевидно, что этот герой, явившийся в преданиях различных народов под именами Запечного, Попялова, Popelvar’a, Aschenbrodel’я (в женском олицетворении – Aschenputtel, Popeluska, Пепелуга, есть лицо, тождественное с мальчиком, который нарождается из полена, положенного на печь).