Боги ушли, твари остались

Марта вышла. Франц кивнул на вещи:

— Удачно?

— Как видишь.

— Я договорился в морге о двух трупах. Как только появятся неопознанные, мне сообщат. Засунем их в машину, столкнём машину с обочины и подожжем.

— Поверят?

— Послушай. Идет война, не сегодня-завтра англичане начнут массовые бомбардировки. Кому какое дело.

Марта принесла тарелку супа, поставила на стол.

— Что-нибудь еще?

— Отнеси вещи наверх, я передумал уезжать, — при этом Франц забрал коробку с франками и протянул ей, — а это спрячь у себя.

Когда Марта вышла, Аделия удивилась:

— Доверяешь ей деньги?

— Она должна будет в сгоревших трупах опознать нас. В таком случае деньги останутся ей.

— Предусмотрительно…

В этот момент без малейшего шума в комнату вошли трое мужчин в черных кожаных плащах и шляпах, с пистолетами в руках.

Аделия ойкнула. Франц оглянулся. Дуло пистолета было направлено на него.

— Подними руки и выходи, — приказал один из них по-немецки.

— Кто вы? Это какая-то ошибка! — воскликнул Франц.

— Вы из гестапо… — выдохнула Аделия.

— Нет, из ада, — мрачно пошутил второй.

Франц оглянулся на Аделию с мольбой во взоре. Его взгляд неожиданно напомнил ей тот самый, которым при аресте смотрел на неё отец. Полный безнадежного ужаса.

Она сама накликала арест. Сопротивляться бесполезно. Аделия встала и подошла к Францу.

— Что делать. Такова наша судьба, — произнесла без всякой истерики.

— Фрау, вы нам не нужны. Оставайтесь на месте, — и дулом показал, чтобы отошла.

Такой расклад озадачил обоих.

— То есть как это? — потухшим голосом спросил Франц.

— Очень просто. Пошли. Жена здесь не при чем.

— Да кто вы такие? — взорвался Франц.

— Объясним по дороге.

Аделия поняла, что нужно спасать. Рванулась к Францу, схватила за руку:

— Никуда его не отпущу!

Двое пришедших подошли к ней. И тут Аделия напряглась, как струна, в её взгляде вспыхнул металлический свет. Она медленно посмотрела сначала на одного, потом на второго и уперлась в третьего.

— Положите пистолеты на стол, — произнесла повелительным тоном.

Мужчины безропотно подчинились. Франц спрятал их оружие в карманы пиджака.

— Кто вас послал? — все также четко выговаривая буквы, спросила Аделия.

— Нам поручено убить Франца Вальтерхоффа.

— Кто поручил?

— Этот приказ не обсуждается.

— Кому вы служите?

— Мы выполняем приказ…

На лестнице появилась Марта, увидела посторонних в доме и пронзительным голосом завопила:

— Что вы здесь делаете!

Аделия от неожиданности вздрогнула, потеряла концентрацию. Этого оказалось достаточно, чтобы мужчины пришли в себя. Но тут не подкачал Франц, выхватил пистолет и сделал два выстрела. Пришедшие стремглав ринулись к выходу. Франц хотел стрелять на поражение. Но на руке у него повисла Аделия.

— Не смей!

Шум взревевших моторов мотоциклов, возвестил о позорном бегстве нападавших.

Франц подошел к буфету, достал бутылку, налил в стакан, выпил. Обернулся к Адели.

— Уходим! Здесь больше оставаться нельзя.

Глава двадцать четвертая

Домой Альфред вернулся в удрученном состоянии. Исчезновение Аделии сделает его объектом двусмысленных шуток и неприличных намёков. Одно дело, когда влюбленная женщина бросает мужа и уходит к более достойному избраннику. Совсем другое, когда она, изменив мужу, остается в семье. Альфред почувствовал себя одураченным всеми, даже советской разведкой. Оставалась одна надежда, что князь действительно уничтожит Франца и Аделия вернётся. Но откуда у князя такие возможности? Альфред знал о нём немного. Когда-то до революции в России семейство князя Орланского водило дружбу с послом Австро-Венгрии Францем Лихтенштейнским. Когда пришли большевики, он оказал поддержку и добился для своих друзей гражданства карликового княжества. А когда стал монархом, упрочил их положение. Князь Орланский, пользуясь расположением Франца I, обзавелся большими связями в высшем свете Европы. О нём говорили всякое, даже намекали, что он служит сразу нескольким разведкам. Но князь сумел обаять сразу двух человек — Геринга и Бормана, поэтому чувствовал себя в полной безопасности. Геринг его любил за огромное количество сплетен со всей Европы, которыми князь был буквально напичкан, а Борман за искреннее восхищение фюрером. Аристократов в рейхе презирали по-лакейски, то есть унижали, но гордились их поддержкой.

Спать не хотелось, поэтому Альфред налил себе виски и устроился в кресле у камина. Вспомнил, как Аделия танцевала на углях, как языки пламени охватили подол её юбки, и поразился тому, как из обычной девчонки, бойко щебетавшей по-немецки, судьба и рок выковали такую женщину. То что она мечтает принадлежать ему — это перст свыше. Что-то очень мистическое окутывает их союз. Он нужен ни Москве, ни разведкам, а каким-то высшим силам, которым нет дела до того, что сейчас происходит на земле. Чем больше Альфред думал об Аделии, тем яснее ощущал свою исключительность. Раньше он считал себя достойным офицером, классным летчиком, надежным товарищем. Но не выделял собственное «я» из когорты подобных себе. Теперь же ему казалось, что он избран для какой-то, еще неведомой ему миссии. И она неразрывна с Аделией.