Богини Пушкина. От «златой весны» до «поздней осени»

«Бедность имеет свои радости, и нам всегда хорошо, потому что в нас много любви… может быть, при лучших обстоятельствах мы были бы менее счастливы, – размышляла она в письме к сестре мужа Елизавете Васильевне, по мужу Бакуниной. – …Мы, отчаявшись приобрести когда-нибудь материальное довольство, дорожим всяким моральным впечатлением и гоняемся за наслаждениями души и ловим каждую улыбку окружающего мира, чтоб обогатить себя счастьем духовным. Богачи никогда не бывают поэтами… Поэзия – богатство бедности» (Сентябрь 1851 г.)

«Муж сегодня поехал по своей должности на неделю, – сообщала Анна Петровна золовке в другом письме, – а может быть, и дольше. Ты не можешь себе представить, как я тоскую, когда он уезжает! Вообрази и пожури меня за то, что я сделалась необыкновенно мнительна и суеверна! я боюсь, – чего ты думала? Никогда не угадаешь! – боюсь того, что мы оба никогда ещё не были, кажется, так нежны друг к другу, так счастливы, так согласны!»

После долгих мытарств Александр Васильевич выхлопотал-таки место в Петербурге: сначала в семье князя Сергея Алексеевича Долгорукова, тайного советника и члена Государственного Совета, а затем – в Департаменте уделов. Денег вечно не хватало, и Анне Петровне приходилось подрабатывать переводами.

И только в 1855 году супруги Марковы-Виноградские перебрались в Северную столицу.

К этому времени относятся и литературные труды Анны Петровны: она пишет воспоминания о Пушкине, Дельвиге, Глинке, Мицкевиче. Вступает в переписку с Павлом Васильевичем Анненковым, биографом Пушкина, и получает от него блистательный отзыв: «Заметками этими Вы поставили себя на степень летописца известной эпохи и известного общества…»

«…Только одна умная женская рука, – уверяет её Анненков, – способна так тонко и превосходно набросать историю сношений, где чувство своего достоинства вместе с желанием нравиться и даже сердечной привязанностью, отличаются разными и всегда изящными чертами, ни разу не оскорбившими ничьего глаза и ничьего чувства…»

Как благодарен ей первый русский пушкинист за те бесценные мемуары! И даже сам, уже довольно маститый литератор, просит автограф у автора – былой пушкинской музы, ставшей при жизни легендой.

Судьба сведёт Анну Петровну ещё с одним великим человеком – Иваном Сергеевичем Тургеневым. Он побывал у неё в гостях в день именин хозяйки – 3 февраля 1864 года, о чём не преминул сообщить во Францию возлюбленной Полине Виардо: «Вечер провел у некой мадам Виноградской, в которую когда-то был влюблен Пушкин. Он написал в честь её много стихотворений, признанных одними из лучших в нашей литературе. В молодости, должно быть, она была очень хороша собой и теперь еще при всем своем добродушии (она не умна) сохранила повадки женщины, привыкшей нравиться. Письма, которые писал ей Пушкин, она хранит как святыню. Мне она показала полувыцветшую пастель, изображающую ее в 28 лет – беленькая, белокурая, с кротким личиком, с наивной грацией, с удивительным простодушием во взгляде и улыбке… немного смахивает на русскую горничную а-ля Параша. На месте Пушкина я бы не писал ей стихов».

Жёстко. Но вряд ли и Александр Сергеевич, окажись он «на месте» Тургенева, полюбил бы – да ещё столь пламенно и безответно! – отнюдь не обаятельную, хотя, безусловно, талантливую певицу Полину Виардо.

Слава Богу, Анне Петровне не довелось прочесть сей пристрастный отзыв, чуть сглаженный замечанием: «Приятное семейство, немножко даже трогательное!»

В ноябре следующего года Александр Васильевич вышел в отставку с чином коллежского асессора и весьма скромной пенсией. В Петербурге на неё было не прожить – пришлось супругам покинуть блестящую столицу.

Начались новые скитания: сельцо Сосницы, Москва, тверские поместья, Киев, Лубны…

Александр Васильевич всю жизнь вел не лишенные наблюдательности и остроумия записи: «…Лубны достойны замечания по своему древнему живописному положению и прекрасному климату. Верно, тут в древности промышляли лубом, а может, как некоторые думают, любовью, и от того и город получил свое название».

В «Записках» Маркова-Виноградского немало острот, шуточных стихов и эпиграмм, приписываемых Пушкину, кои со слов любимой «душечки» и современников поэта он добросовестно переносит в тетради. Поистине, его записки-дневники настоящий кладезь для будущих историков, ведь на старых страницах оживают воспоминания об известнейших личностях: Николае I, Крылове, Александре II, Жуковском, графе Михаиле Вильегорском, князе Сергее Долгоруковом, Филиппе Вигеле… Достало в них места и необычным свидетельствам: так, поэт Евгений Баратынский имел якобы намерение жениться на Ольге Пушкиной!

Живо и образно повествует Александр Васильевич о близких ему семействах: Полторацких, Вревских, Мамоновых, Понафидиных, Львовых, Олениных, Безобразовых…