Богини Пушкина. От «златой весны» до «поздней осени»

Всерьёз ли говорите вы, будто одобряете мой проект? У Аннеты от этого мороз пробежал по коже, а у меня голова закружилась от радости. Но я не верю в счастье и это вполне простительно. Захотите ли вы, ангел любви, заставит уверовать мою неверующую и увядшую душу? Не приезжайте, по крайней мере, в Псков; это вам легко устроить. При одной мысли об этом сердце у меня бьётся, в глазах темнеет и истома овладевает мною. Ужели и это тщетная надежда, как сколько других?.. Перейдём к делу; прежде всего нужен предлог: болезнь Аннеты – что вы об этом скажете? Или не съездить ли вам в Петербург? Вы дадите мне знать об этом, не правда ли? – Не обманите меня, милый ангел. Пусть вам буду обязан я тем, что познал счастье, прежде чем расстался с жизнью! – Не говорите мне о восхищении: это не то чувство, какое мне нужно. Говорите мне о любви: вот чего я жажду. А самое главное, не говорите мне о стихах… Ваш совет написать его величеству тронул меня, как доказательство того, что вы обо мне думали – на коленях благодарю тебя за него, но не могу ему последовать. Пусть судьба решит мою участь; я не хочу в это вмешиваться… Надежда увидеть вас еще юною и прекрасною – единственное, что мне дорого. Ещё раз, не обманите меня.

22 сент. Михайловское.

Завтра день рождения вашей тётушки, стало быть, я буду в Тригорском; ваша мысль выдать Аннету замуж, чтобы иметь пристанище, восхительна, но я не сообщил ей об этом. Отвечайте, умоляю вас, на самое главное в моём письме, и я поверю, что стóит ещё жить на свете» (фр.).

Пушкин и Анна Н. Вульф – А.П. Керн

8 декабря 1825 г. Тригорское

<Пушкин>

«Никак не ожидал, чародейка, что вы вспомните обо мне, от всей души благодарю вас за это. Байрон получил в моих глазах новую прелесть – все его героини примут в моём воображении черты, забыть которые невозможно. Вас буду видеть я в образах Гюльнары и Леилы – идеал самого Байрона не мог быть божественнее. Вас, именно вас посылает мне всякий раз судьба, дабы усладить моё уединение. Вы – ангел-утешитель, а я – неблагодарный, потому что смею ещё роптать… Вы едете в Петербург, и моё изгнание тяготит меня более, чем когда-либо. Быть может, перемена, только что происшедшая, приблизит меня к вам, не смею на это надеяться. Не стоит верить надежде, она – лишь хорошенькая женщина, которая обращается с нами, как со старым мужем. Что поделывает ваш муж, мой нежный гений? Знаете ли вы, что в его образе я представляю себе врагов Байрона, в том числе и его жену.

8 дек.

Снова берусь за перо, чтобы сказать вам, что я у ваших ног, что я по-прежнему люблю вас, что иногда вас ненавижу, что третьего дня говорил о вас гадости, что я целую ваши прелестные ручки и снова перецеловываю их, в ожидании лучшего, что больше сил моих нет, что вы божественны и т. д.

<Анна Н. Вульф>

Наконец-то, милый друг, Пушкин принес мне письмо от тебя. Давно было пора получить мне от тебя весточку, так как я не знала, что и подумать о твоем молчании…

<…>

Навсегда твоя подруга.

Аннета» (фр.).

Алексей Н. Вульф, Анна Н. Вульф и Пушкин – А.П. Керн

1 сентября 1827 г. Тригорское

<Алексей Н. Вульф>

«Точно, милый мой друг, я очень давно к тебе не писал… <…>

<Анна Н. Вульф>

Не могу вытерпеть, чтобы не прервать его поэтического рассказа и чтоб не сказать тебе, что ты обязана сему двум тарелкам орехов и яблок с зёрнышками, которые он съел для вдохновения…

<Пушкин: >

Анна Петровна, я Вам жалуюсь на Анну Николаевну – она меня не целовала в глаза, как вы изволили приказывать. Adieu, belle dame \'7bПрощайте, прекрасная (фр.)\'7d.

Весь ваш

Яблочный Пирог.

<Алексей Н. Вульф>

<…> Распечатав пакет, ты найдёшь на нём вид Тригорского, написанный Александром Сергеевичем Пушкиным. Сохрани для потомства это доказательство обширности Гения, знаменитого поэта, обнимающего всё изящное».

К***