Богиня маленьких побед

– Ты чересчур чувствителен. Займи себя чем-нибудь хотя бы раз в жизни. Расставь тарелки и закрой окна!

Я ушла хлопотать на кухню. Несмотря на исходивший от плиты жар, меня пробирала дрожь. Я постоянно жила при открытых окнах и не вынимала рук из стиральной машины. День ото дня. Курт всегда отличался болезненным восприятием ароматов, в том числе и запаха тела. После нашего переезда в Принстон эта чрезмерная восприимчивость превратилась в навязчивую идею. Перед тем как лечь с ним в постель, мне каждый раз нужно было тщательно вымыться. Пот, слишком резкие духи или мое дыхание, по утрам не очень свежее, вызывали у него отвращение. С наступлением месячных он бежал от меня, как от чумы. Конечно же, Курт ничего такого мне не говорил. Как он мог затронуть подобный вопрос? В то же время мне каждый день приходилось вести учет температуры его тела и осматривать состав испражнений. Моя собственная внутренняя механика его никоим образом не интересовала. Каждое утро я сортировала белье, которое нужно было постирать. Одну за другой нюхала его вещи, пытаясь не столько обнаружить в них пагубный женский след, сколько вдохнуть в отсутствие мужа его аромат. Но Курт не потел. Его кожа почти не источала запаха, а одежда никогда не пачкалась.

Когда я вернулась в гостиную, он по-прежнему таился за окном и внимательно вглядывался в улицу.

– Курт, черт бы тебя побрал! Стол!

– Не ругайся, Адель. И перестань беспокоиться из-за ерунды. Нынешний ужин – не торжественный прием.

Стоя за спиной Курта, я показала ему язык. Затем накрыла стол и внимательно его оглядела: ни серебра, ни тонкого фарфора. Престарелая невеста не имела права на приличное приданое.

Он даже не подумал отойти от окна:

– Куда они пропали? Ты точно пригласил их на 18 часов?

– Сначала им нужно встретить на вокзале Рассела.

– Я просто прикидываю, когда ставить в духовку суфле.

– Не надо было планировать столь замысловатое меню.

– В нашем доме будет ужинать Альберт Эйнштейн! И мне нужно сделать все в лучшем виде!

– Его вкусы чрезвычайно просты.

– Учитывая уровень комфорта в нашей квартире, он не разочаруется.

– Адель, прекрати вечно жаловаться. Автобус вот-вот придет. Через несколько минут они будут здесь.

– Вечно ты со своей манией конечных остановок. Этот динджи[64] вполне оправдывает свое название. Ревет, как эскадрон жаб! Хотя мы все равно никогда не ездим в Нью-Йорк.

– Ты вполне могла бы съездить туда и без меня.

– На какие шиши? В последнее время все страшно подорожало. Мне каждый день приходится творить чудеса, чтобы свести концы с концами.

От боли Курт держался за живот. Я не дала выхода рвавшемуся наружу гневу; мне очень хотелось, чтобы ужин удался.

– Тебя что-то беспокоит?

– Приглашать Эйнштейна вместе с Паули было неразумно. Они обязательно станут друг с другом спорить. Относительность и квантовая физика не ладят друг с другом. Если бы я взялся тебе объяснять, это отняло бы слишком много времени.

– Как же он мне нравится, этот Паули. Уродлив, но так очарователен!

– Никогда не обманывайся внешностью, Адель. Вольфганг – человек колоссального ума. Его прозвали «бичом Божьим». Бьет не в бровь, а в глаз!

– Однако это не помешало ему жениться на танцовщице. Хотя он, как и Альберт, потом развелся. К тому же Паули наш земляк, венец.

– Не слишком фамильярничай с герром Эйнштейном. Ни одна живая душа не называет его по имени.