Богиня мести

Халворсен не преминул проехаться по поводу изможденного вида Харри.

– А что такое «изможденный»? – спросил Харри и откинулся на спинку офисного стула. – Хотя ладно, не затрудняйся.

Когда же Халворсен поинтересовался, как прошло свидание, а Харри попросил его определить значение слова «свидание», тот покинул кабинет, чтобы купить счастливый билетик в киоске у Элмера.

Харри набрал номер, который сообщила ему Ракель, но опять же кто-то, как понял Харри, по-русски ответил, что он не туда попал. Тогда он позвонил Бьярне Мёллеру и попытался создать у шефа впечатление, что он попал в точку. Судя по голосу собеседника, попытка оказалась безуспешной.

– Мне нужны хорошие новости, Харри. А не отчеты о том, на что ты тратишь свое рабочее время.

В кабинет вошла Беата. Она просмотрела запись еще раз десять, и теперь у нее уже не осталось сомнений в том, что Забойщик и Стине Гретте знали друг друга.

– По-моему, в последнее мгновение он сказал ей, что сейчас она умрет. Ты можешь прочесть это по ее взгляду, он у нее одновременно отрешенный и испытующий. В точности как у подпольщиков из военных фильмов, когда они стоят перед строем расстрельной команды.

Возникла пауза.

– Эй! – Беата помахала рукой перед глазами у Харри. – Совсем выдохся?

Харри набрал номер Эуне:

– Это Харри. Слушай, как ведут себя приговоренные к смерти в последний момент перед казнью?

Эуне кашлянул.

– Они фокусируют внимание на времени, – наконец произнес он.

– А страх? В панику они не впадают?

– Это от многого зависит. О какой казни идет речь?

– О публичной. Об убийстве в помещении банка.

– Я подумаю. Давай перезвоню тебе через пару минут.

В ожидании звонка Харри смотрел на часы. Он прозвучал через сто десять секунд.

– Уход из жизни точно так же, как и появление на свет, – процессы сугубо интимного свойства, – сказал Эуне. – Человек в таких ситуациях инстинктивно старается скрыть свои ощущения от окружающих не только потому, что чувствует себя физически уязвимым. Смерть в присутствии других людей, как в случае с публичной казнью, воспринимается приговоренным как двойное наказание: ведь это грубое вторжение в самые сокровенные сферы жизни личности. Вот почему всегда считалось, что публичная казнь гораздо более эффективное превентивное средство в борьбе с преступностью, нежели приведение приговора в исполнение в одиночной камере без посторонних глаз. Разумеется, предпринимались определенные меры для облегчения участи осужденного – к примеру, палачи вершили свое дело в масках. И это не для того, чтобы, как думают многие, скрыть личность палача, ведь всем был знаком местный забойщик скота или канатчик. Маску на палача надевали ради осужденного – чтобы он не ощущал такой близости с чужим человеком в момент своей смерти.

– Мм. Грабитель тоже был в маске.

– Психологи эффектом маски практически не занимаются. К примеру, современные представления о том, что маска закрепощает нас, – полная ерунда. Маска ведь обезличивает человека, и в ней он, вполне вероятно, почувствует себя более свободным. Чем, по-твоему, объясняется популярность балов-маскарадов в викторианские времена? Или почему маски используются в сексуальных играх? Хотя у грабителя, разумеется, были более приземленные причины для того, чтобы появиться в банке с маской на лице.

– Возможно.

– Возможно?

– Я не знаю, – вздохнул Харри.

– Ты какой-то…

– Да замотался просто. Ладно, бывай.