Богиня мести

– Все плохих парней ловишь? И с этим ты решил пожаловать ко мне? С ума сойти. – Эйстейн расхохотался, но тут же закашлялся.

– В этом деле у меня личный интерес, – сознался Харри. – Долго объяснять, но мне нужно узнать, что за тип шлет мейлы на мой личный адрес. Думаю, он делает это через анонимный сервер, расположенный где-то за границей.

Эйстейн задумчиво кивнул:

– Стало быть, у тебя проблемы?

– Может быть. А почему ты так думаешь?

– Я пьющий таксист, ни черта не смыслящий во всех этих новомодных компьютерных примочках. Что касается работы, то все мои друзья в курсе – на меня лучше не полагаться. Короче говоря, единственная причина, по которой ты пришел именно ко мне, в том, что я твой старинный приятель. Все дело в лояльности. Я умею держать язык за зубами. Верно? – Он сделал большой глоток. – Может, я и алкаш, Харри, но отнюдь не дурак. – Жадно затянувшись самокруткой, он поинтересовался: – Когда начинаем?

На Слемдал медленно опускались вечерние сумерки. Отворилась дверь, и на крыльцо вышли мужчина и женщина. Тепло распрощавшись с провожавшим их хозяином, они спустились с крыльца на подъездную дорожку. Хруст гравия под черной блестящей обувью сливался с бормотанием парочки, вполголоса обсуждавшей угощение, хозяев и других гостей. Они были так поглощены разговором, что, когда вышли из ворот и пошли по Бьорнетроккет, не обратили никакого внимания на такси, припаркованное чуть дальше по улице. Харри потушил сигарету, сделал радио погромче и услышал, как Элвис Костелло блеет свою знаменитую композицию «Watching The Detectives». На волне Р4. Он давно уже обратил внимание, что музыканты-бунтари – кумиры его молодости – с годами, как правило, оседают отнюдь не на бунтарских радиоканалах. Харри прекрасно понимал, что это может означать только одно – он тоже стареет. К примеру, вчера Ника Кейва передавали по «Девятичасовому». Вкрадчивый голос ночного ведущего объявил следующую композицию – «Another Day In Paradise», – и Харри выключил радио. Опустив стекло, он начал вслушиваться в приглушенные звуки басов, доносящиеся со стороны дома Албу. Больше ничто не нарушало ночную тишину квартала. Вечеринка для взрослых. Деловые партнеры, соседи, однокашники по изучению BI – «бизнес-интеллекта». Не легкомысленные танцульки, но и не разухабистая пьянка, а всего понемногу: джин-тоник, «АББА», «Роллинг стоунз». Гостям под сорок, все с высшим образованием. Харри посмотрел на часы и вдруг вспомнил о новом сообщении, которое дожидалось его, когда они с Эйстейном включили компьютер:

...

Мне скучно. Боишься или ты просто глуп?

C#MN

Эйстейна он оставил у компьютера, а сам одолжил его автомобиль – заезженный «мерседес», выпущенный еще в 70-х, который заходил ходуном на «лежачих полицейских», стоило только Харри въехать в квартал дорогих вилл. И все-таки ездить на нем все еще было одно удовольствие. Увидев, что из дома выходят нарядные люди, он решил дождаться, пока последние из гостей откланяются. Затевать скандал прилюдно не стоит. Все-таки надо еще раз хорошенько все взвесить, чтобы не натворить глупостей. Харри попытался мыслить здраво, однако это «Мне скучно» без конца лезло в голову.

– Сейчас ты у меня попляшешь, – пробормотал Харри, рассматривая свою физиономию в зеркале заднего вида. – Сейчас ты у меня будешь глуп.

Дверь ему открыла Вигдис Албу. Ей вполне удался фокус, доступный лишь женщинам-иллюзионисткам: технология его показа для мужчин, подобных Харри, всегда пребудет тайной за семью печатями. Она была очаровательна. При этом единственная, насколько мог заметить Харри, перемена в ней заключалась в бирюзовом вечернем платье, прекрасно оттенявшем ее огромные – а теперь еще и широко распахнутые от изумления – голубые глаза.

– Простите, что беспокою вас так поздно, фру Албу. Но мне хотелось бы переговорить с вашим мужем.

– У нас гости, – сказала она. – Нельзя ли подождать с этим до завтра?

Она просительно улыбнулась, но Харри прекрасно видел, как ей хотелось захлопнуть дверь у него перед носом.

– Весьма сожалею, – сказал он. – Однако ваш муж солгал, утверждая, что не знает Анну Бетсен. Впрочем, быть может, и вы тоже.

Харри не знал, что в большей степени спровоцировало его на столь вежливый тон – неприязнь или же ее вечернее платье. Губы Вигдис Албу округлились.

– У меня есть свидетель, который видел их вместе, – продолжал Харри. – И я знаю, откуда взялась та фотография.

Женщина дважды моргнула.

– Почему… – запинаясь, пролепетала она. – Почему…

– Потому что они были любовниками, фру Албу.

– Нет, я спрашиваю, почему вы мне все это рассказываете? Кто дал вам право?

Харри открыл уже рот, готовясь ответить. Он хотел было сказать, что, как ему кажется, ей следует знать правду, потому что однажды она все равно выплывет наружу, и тому подобное. Но вместо этого молча застыл, глядя на нее. Ведь она-то прекрасно понимала, почему он все это рассказывает, а сам он, получается, и не догадывался – вплоть до настоящего момента. Он неловко закашлялся.

– Право на что, дорогая?