Богиня мудрости и стратегии (СИ)

Та тропинка была странная. Днем она скрывалась за туманом, и только ночью было видно, что в горной породе обрыва есть небольшой отступ, где мог пройти человек. С учетом любви короля асов к пещерам, то возможно и в глубине этого обрыва была та самая пещера, скрывающая проход к тайным знаниям. София не знала, что ей грозит, если ее найдет Всеотец, и что ждет Хеймдалля. Выдаст ли он ее? Или за этим и позволил все это и вызвался помочь?

Хоть София и приняла и не отрицала свои чувства к привлекательному асу с фиолетовыми глазами, но все равно остерегалась его выпадов. Хеймдалль был саркастичен, остр на язык, язвителен и говорлив, он спешил высказать свое мнение и ставил себя выше других. Если посмотреть со стороны, то София даже не понимала, как ее сердце могло выбрать именно его. Но видимо любовь и правда зла. И ей приходилось лишь принимать его такого, какой он есть. Хотя и в этой его озлобленности на весь мир, его стремлении говорить не самую лучшую правду обо всех вокруг, а еще конечно же в этих искренних и таких ярких глазах, она находила что-то прекрасное и родное. Может быть ей суждено было полюбить не самого достойного и благородного?

Однако ей казалось, хоть она старалась себя понапрасну не обманывать и не обнадеживать, но возможно, он менялся ради нее. По чуть-чуть Хеймдалль обращал внимание на хорошее и светлое в людях, не стараясь искать пороки и грехи, хоть и прекрасно их замечая. Он меньше язвил и криво улыбался, хоть продолжал смотреть на всех с высока. В общем в нем есть потенциал к чему-то хорошему, и зря Мимир наговаривал на него, мол он сторонник Одина. Хеймдалль иногда бывает сам на уме, а на стороне Всеотца он потому что другой стороны не замечает, да и как можно пойти против собственного отца?

Хоть сейчас он и норовил получить выговор за такие вот диверсии. Как-никак сейчас левая рука Одина помогает Софии проникнуть в секретное место. Она понимала, что он не так прост, что умеет удивлять и восхищать, что хочет затащить ее в кровать и что как-то по-своему ее любит и уважает. Лезет ли он поэтому по скалам или у него есть какой-то свой умысел, она не знала. Но была рада его компании, хоть он и говорил без умолка.

— Куколка, а мне все это начинает нравится все больше и больше, — довольно говорил он откуда-то снизу.

София удивленно глянула вниз, ступая на очередной камень и перенося вес на нее, руками она крепко держалась за выпирающие камни. Хеймдалль довольно улыбался, задирая голову, его глаза игриво сверкали, а губы причмокивали. Уши девушки горели. Вот почему этот засранец полез первым! Чтобы иметь лучший обзор на ее ягодицы!

— Я сейчас тебе камень в лицо кину! — злилась она, отчаянно краснея.

— Промажешь, — хмыкнул он, переползая вбок. — Не забывай, дорогуша, — он опять широко и пошло улыбнулся, — я вижу твои намерения, мысли, желания… Ты так прекрасно наивна, куколка, твои желания такие простые и даже милые… Видела бы ты мои… сжимала бы своим прекрасные ножки поинтенсивнее…

София отвернулась от него обратно к скале. Необходимо сосредоточиться, потому что руки слегка подрагивали, а ноги и правда сводило вместе от его слов. «Он невыносим!» — злилась она от своей слишком заметной реакции на каждое его слово. Чуть ниже послышался его заливистый смех.

— Лучше бы смотрел, куда лезешь, — буркнула она.

— Недолго осталось, не переживай, — крикнул он. — И ты сможешь оказаться на твердой земле, если конечно же не хочешь оказаться в моих руках…

— Хеймдалль! — возмутилась она.

Он снова смеялся с ее реакции, а она сгорала со стыда.

— Детка, ты просто прекрасна! — продолжал смеяться он.

«Ну хоть какой-то комплимент» — недовольно думала София.

Хеймдалль замолк. Похоже он принял камень в свой огород и думал, чем ответить. Еще несколько минут они спускались в молчании, а после он просто поманил ее к себе, указывая на небольшую площадку в скале, на которой стоит. Чем ниже они спускались, тем хуже становился обзор. А потому, ну или еще по каким объективным причинам, но его руки крепко придерживали ее, когда они шли вдоль обрыва по площадке, держась за каменную стену сбоку.

И все-таки он умел иногда говорить комплименты, пусть это были и не пафосные признания в любви или же какие-нибудь подвиги, но хоть что-то. Впрочем, все это окупалось его вот такой странной заботой, проявляемой в разные ситуации, ну и разного рода намеками и словечками.

— И стоит тогда возмущаться, если тебе все нравится, — повернулся он к ней, хмурясь. — Я тебе где цветы должен найти? — продолжал наезжать парень.

София удивленно моргала глазами, не понимая суть вопроса. А потом до нее дошло. На лице расцвела застенчивая улыбка. Он думал за ней ухаживать, дарить цветы… А после она заливисто рассмеялась, представляя серьезного стража Асгарда, собирающим полевые цветочки на полянах родного мира, рядом бы стоял зверь в недоумении, а сам Хеймдалль бы хмурился, срывая очередное творение природы и категорично рассматривая его со всех сторон, пытаясь наверное прочесть его мысли…

— Очень смешно, — закатил глаза он, разворачиваясь и продолжая идти.