Богиня мудрости и стратегии (СИ)

София хотела убежать, хотела рвануть вперед, но ноги не слушались. Позади остался Хеймдалль, очень странный Хеймдалль. И мамин голос. Она больше его не слышала, больше не чувствовала связь. Она почувствовала, как слезы снова готовы политься из глаз. Прибавив шагу, она поднялась наверх, шагала, не оглядываясь. Дверь, коридор. На дворе и правда ночь. Только не комната, только не вопросы брата. Большой зал. Шумный ужин или какая-то пирушка. София проскользнула серой мышкой по стеночке к входной двери.

Воздух. Холодный ночной ветер обжег щеки, стирая дорожки слез. На улице никого не было. Ей хотелось, чтобы никого не было, да и в любом случае, она никого не замечала.

«Быстрее. Куда-нибудь подальше» — ноги сами несли ее в непонятном направлении. Перед глазами стоял размытый зеленый силуэт мамы. Теперь она была в этом уверена. Это была Афина. Афина из далекого прошлого. Какие ответы она искала в будущем, почему оказалась связана с этим разрывом, вызвала ли она его сама или это действия Одина привели к этому? София ничего не знала, а голова была забита не только мыслями, но и самоанализом чувств и эмоций.

«Магия. Артефакты. Боги не любят. Отец лишь пешка в ее игре. Зофия…» — голова была переполнена информацией. Что делать? Что искать? Артефакты? Магию? Как смириться с тем, что ее не полюбят? Ей тоже искать достойнейшего и обманывать его? Как закрыть этот злосчастный временной разлом? Зачем нужна маска?

Кто-то опять схватил ее за талию, уверенно оттягивая назад.

— Куколка, тебя так и манит эта пропасть? — язвительно скривился Хеймдалль, когда она повернулась к нему.

Заметив ее слезы, он строго нахмурился. Фиолетовый взгляд забегал по ее лицу, а лицо приобрело то самое выражение невероятной серьезности и сосредоточенности.

— Кто? — просто спросил он.

— Что кто? — не поняла она.

— Кто это сделал?

— Что это?

— Не играй со мной в дурочку! — злился он, уже сжимая до синяков ее талию. — Кто посмел тебя тронуть?

София замерла. Голова была переполнена совершенно другими мыслями, поэтому ответ на его вопрос она не могла никак найти. Прокрутив то, что произошло, она снова почувствовала, как нос защипало от предстоящих слез. «Размазня» — подумала про себя она, пытаясь взять себя в руки.

— Ты…ты же был там…

— Где там? — выгнул он бровь.

— В кабинете Одина…

— И что я там забыл?

— Он попросил тебя следить за мной, пока занят…

«Или это была иллюзия» — замолкла она, осматривая Хеймдалля. — «Или это сейчас его иллюзия» — отскочила она от парня.

— Ты головой стукнулась? Какая иллюзия? Что происходит? Меня не было три дня, и ты уже успела сойти с ума без моего общества?

«Почему Один выбрал тебя в качестве иллюзии для меня?»

— Любой скажет, что ты сохнешь по мне, куколка, — ответил на ее мысли он.

«Он тоже читает мысли?»

— По тебе и читать ничего не нужно! — вздохнул Хеймдалль. — Что за загадки?

— Ты разве не видишь…в моей голове? — удивилась София, все еще пытаясь держаться подальше.

— Там такая же каша, как тогда, — хмыкнул он недовольно. — Опять ошивалась возле того зеленого разрыва?

— А где ты был?

— Выполнял одно поручение Всеотца, — нахмурился он. — Что же, куколка, больше не доверяешь мне?

— Ты сказал три дня?

— Я вернулся только что, хотел пойти доложить о деле, но увидел, как ты сломя голову опять несешься к этому обрыву. Любишь летать, куколка? Ну так я тебя больше ловить не буду, посмотрим, ка…

Хеймдалль не успел договорить или успел, но София уже не слушала, крепко прижимаясь к нему. Она так быстро нырнула к нему в объятия, виснув на его шее и желая спрятаться от всего мира в его груди, что он опешил, и даже не сразу понял, что тоже крепко прижимает ее к себе.

— Я… говорила с мамой, — вздохнула она, пытаясь сдержать очередной поток слез.

— Что?

— Я сидела и слушала голос из щели, а потом…ты можешь… — София подняла на него свой серый взгляд. — Пожалуйста, просто посмотри сам у меня в глазах… Я…

— Тебе больно, — выдохнул он, смотря в ее заплаканные глаза. — Вспоминай все, что произошло, желательно последовательно…

И она показала ему. Вспоминая, каждую деталь, каждое колыхание зеленого силуэта, каждое ее слово, и того, кто встретил ее после этого разговора. Она показывала и доверяла ему все, собственные слезы и страхи, собственные желания и размышления. И он принимал это, долго всматриваясь в нее. В какой-то момент она поняла, что закончила все вспоминать, но он продолжал смотреть, не мигая, что она тоже решила не прерывать эти гляделки. Он крепко прижимал ее к себе, она была уверена, что он — это он, настоящий, со своими «куколка», язвительными фразами и издевательскими улыбками, а еще напротив были такие знакомые фиолетовые омуты, такие прекрасные и бесконечные, как звезды.

— Острые и надежные, как асгардская сталь, — изрек Хеймдалль. — Твои глаза, как асгардская сталь, — пояснил он.

— Спасибо, — она улыбнулась, легко принимая комплимент, который раньше вызвал бы в ней бурю эмоций, однако сейчас мозг был слишком нагружен.