Богиня по крови

– Да… – согласилась я, но мысли мои пошли в другом направлении. Осень была временем, когда жизнь вообще и Партолон в целом готовились к зиме. Обычно весна ассоциируется с рождением детей и новыми начинаниями, Осень, напротив, считается временем окончания: смерть опадающей листвы… последний урожай летних фруктов… подготовка к наступлению более коротких и темных дней. Я нахмурилась и положила подбородок на плечо мужа, переживая о сложном символизме так, как может переживать только бывшая учительница английского.

Эпона, которая обычно разговаривала со мной, подталкивая мой разум и рассказывая, каким глупым может быть мое воображение, сейчас непривычно помалкивала.

Глава 7

Оклахома

Морриган ехала на машине уже больше часа, когда поняла, куда направляется. Она поглядела на часы на приборной панели. Был уже одиннадцатый час. Она доберется до пещеры уже за полночь.

– И это хорошо, – сказала она себе, стараясь успокоиться от звука собственного голоса. – Мне не нужно, чтобы кто-то видел, что я собираюсь делать.

А что, собственно, она собирается делать?

Ну… эту часть своего плана она еще не продумала. На самом деле она вообще пока не думала о том, что будет делать дальше. Знала только, что ей необходимо сбежать от бабушки и деда, которые не были ей родными. А в Партолоне жила особа, у которой были и мама, и папа, и бабушка с дедушкой. Бабушка с дедушкой, которые не были на самом деле для нее таковыми.

От всей этой ситуации у Морриган болела голова. А еще больше болело сердце и сводило живот.

– И что мне делать, когда я доберусь до пещеры? – спросила себя Морриган.

– Прими свое наследие…

– Нет, – твердо ответила она. – На эту тему я не хочу слушать никого из вас. – Она сделала погромче радио, чтобы заглушить шепот ветра. Ей нужна ясная голова и ни к чему нужно влияние чужих мыслей, которым она не могла пока доверять. Если слова «прими свое наследие» подразумевают, что таким образом она узнает, кто она такая, и выяснит, что за силу имеет, – Морриган примет его.

И что это был за голос, который показался ей в пещере голосом матери и был ей так близок? Она не может ему доверять. Это была не Шеннон, школьная учительница английского и дочь Ричарда Паркера. Морриган прикусила губу, стараясь не разреветься. Все эти многочисленные фотографии красивой и полной жизни женщины, которая улыбалась ей, – фотографии, которые бабушка с дедом бережно хранили в альбомах и показывали ей с самого раннего детства. Все картины, которые она рисовала в своем воображении, представляя, что бы сказала ей Шеннон, будь она жива, и как бы они жили, если бы она не умерла. Но это была не ее мать.

Ее матерью была по-королевски испорченная Великая жрица из другого мира.

Какова мать, такова и дочь?

Морриган очень надеялась, что нет.

Она глянула на молчащий сотовый телефон, который выключила, как только села в машину. Они наверняка волновались о ней, и она ненавидела причинять им боль. Они любили ее, Морриган об этом знала и не сомневалась, что так и есть. Иначе это не были бы бабушка с дедушкой. Морриган уже жалела, что наговорила им столько неприятных слов. Она на них не злилась – во всяком случае, перестала злиться, как только получила время подумать и успокоиться. Не их вина, что она не дочь Шеннон Паркер. Она даже могла понять, почему они ей не рассказали. Как объяснить… рассказать… пяти-, шести- или даже пятнадцатилетней девочке, что на самом деле она дочь жрицы из другого мира, которая сначала обратилась к злу, потом от него отказалась и в конце концов умерла? Даже сейчас трудно все это осознать, а ведь ей уже восемнадцать, и она, как предполагается, взрослая и образованная девочка.

Сидя за рулем машины, Морриган медленно просеивала песок разрозненных мыслей. Рианнон Маккаллан. Так звали ее мать. Как ей теперь менять свое мысленное представление о матери с Шеннон Паркер на Рианнон? Даже сейчас у нее перед глазами вставали вьющиеся рыжие волосы, яркие зеленые глаза и улыбка, полная жизни. Ладно, сначала ей надо стереть с изображения современную одежду и заменить каким-нибудь женским нарядом из тех, что она видела в мини-сериале «Рим» на канале HBO. И еще надо стереть улыбку Шеннон. Что-то подсказывало ей, что, если бы Рианнон улыбнулась, ее улыбка отличалась бы от лучащейся улыбки Шеннон.

Дедушка сказал, что, по словам шамана, Рианнон перед смертью отказалась от Придери и примирилась с Эпоной. Интересно, правда ли это. У шамана вроде бы нет причин лгать. Но можно ли то же самое сказать о Рианнон? Не солгала ли она?

Сейчас самое важное для Морриган было понять, как ей узнать правду о своей матери? Голос, который она слышала в пещере, казался таким материнским, таким любящим. В тот момент она предположила, что это был голос матери – она ощутила с ней близость, какой раньше никогда не испытывала. И после того, что она узнала сегодня, Морриган больше, чем когда-либо, хотелось выяснить, действительно ли это был голос ее матери – ее родной матери Рианнон. И правду ли нашептывал этот голос?