Богоубийство (СИ)

- Какая же ты дура! – сказал Джулиан, подойдя к Люси, которая содрогнулась от его голоса, – Жена Мортимера отреклась от него и осталась жива, пусть и сама затем решила помереть, – продолжил он с надменным цинизмом и презрением, наткнувшись на ее стеклянный молчаливый взгляд.

Ее ничего не спасет – она понимала. Она не разомкнет своих объятий, пока свет не заберет их.

Брюс посмотрел на Джулиана в ожидании дальнейших указаний. Джулиан посмотрел на Марка, смотрит ли он. Посмотрел на Брюса и кивнул ему еле-еле, заметив, что Марк смотрит. Со стороны мыса задул сильный ветер. Джек попытался поймать взгляд Марка в этот момент. Словно что-то хотел сказать ему, намекнуть своим характерным взглядом. Марк посмотрел в его глаза и начал вспоминать.

Камни… прыгнуть вправо… Прилив... Не отвел своих глаз от глаз отца. Тот мигнул ему, словно дал понять, что понял то, что Марк все осознал. Моргнул так, словно на прощание. Брюс замахнулся своей ногой. Марк содрогнулся.

- Нет! – выкрикнул он, но таким образом лишь подсластил момент палачу, толкнувшему его отца, а вместе с ним и мать, вцепившуюся в своего супруга, смотрящую в глаза Марку, в ушах которых раздался самый болезненный звон. Теперь в них вечный звон крика его матери.

В глазах его снова потемнело. Он заплакал. Мужчина ослабил хватку, и он упал на землю, рухнув на бок, замерев с рыдающей мимикой. Слезы его орошали землю под ним. Он бы и сам удобрил ее своим телом. Если бы не жажда к жизни и справедливости… Его родителей нет… Но пока есть он… Есть он… Есть…

Джулиан медленно зашагал в его сторону. Марк заметил это, постаравшись как можно скорее возмужать. Сдержать в себе плач. Найти в себе силы подняться. Посмотреть в его трусливые глаза. Лишь первые несколько секунд он сможет смотреть на него свысока. Но затем он сдастся, проявит слабость, оторвет свой взгляд, как обычно, тем самым очередной раз показав, что лжет. И лжет жестоко. Ценой жизни родителей мальчика с родимым пятном на лбу, и не только. Как бы больно ему не было, он старался не отрывать своего взгляда от взгляда Джулиана, когда поймал его. Ни за что! Это и есть момент истины. Момент, в который он должен принять правильное решение. Выход есть. Всегда. И словно нащупывая момент слабости в Джулиане, он выжидал, когда его взгляд дрогнет. Именно в эту секунду он и запомнит его слова навсегда, сказанные Марком так, словно он говорил их уже по ту сторону утеса.

- Я вернусь, Джулиан. Поверь. Я восстану. Страшным сном. Необъятной тенью. Ослепляющим светом. Восстающей, убивающей истиной. Изгнивающей, погибающей ложью. И когда я сделаю это, можешь быть уверен в том, что я это сделаю, что твой страх съест тебя изнутри, вместе с потрохами… От тебя ничего не останется. Ничего… Даже твоей гнусной оболочки…

Марк говорил это так убедительно, что по коже Джулиана пробежали мурашки. Марк увидел это в его глазах. Он понял, что Джулиан услышал его, понял его полностью, но старался не верить его словам. И это был тот самый момент, который и нужен был Марку. Момент, который позволил ему подняться, вырваться и пробежать мимо них так, что быстрое сердцебиение Джулиана в этот момент забилось в такт сакральной решительности Марка. Словно из мальчика высвободилась некая вольность в этот момент. Он перестал совладать с телом. Им стала руководить душа. То, чем он жил на самом деле.

С замиранием все присутствующие посмотрели в сторону Марка, наблюдая за тем, как он бежит от них. Сам. Навстречу утесу. Разгоняется и прыгает вниз, словно не умеющая летать птица, делающая свою единственную в жизни отчаянную попытку – взлететь или упасть. Отчего-то… Для чего-то… Заставляющую замереть на секунду все и всех вокруг. Даже ветер. Даже волны, которые запенились спустя секунду, там внизу, когда все желающие, Джулиан и Брюс с изумлением посмотрели вниз, увидев кровь на камнях. Тел уже не было.

Волны быстро сметали тела погибших… Забирали их с собой… Как ветер, что уносил их плач и крики в сторону солнца, каждый день молча скрывающего свой диск за горизонтом...

Стефан Полански

Сентябрь, 1986 г.

XXIV

Внутренности сжимались с неимоверной силой в утробной тесноте. Они казались настолько израненными и безмерными, а чрево казалось настолько сжатым и маленьким, что первые пару часов после пробуждения Марк не был в силах пошевелиться, настолько он был скован от шока, переносимого его организмом в данный момент. Он пережил нечто невероятное. Стресс, который не каждому организму дано пережить. Чудо, или неизведанные способности человеческого организма? Явно он сейчас не думал об этом, поскольку его голова казалась ему сейчас ракушкой. Отчасти треснутой и такой же гудящей, если слушать ее. Поэтому, он ничего не слышал. Понимал лишь, что лежит не берегу. Узнавал гальку, но не ту, что возле поселка или мыса. Эта круглее и крупнее. Он точно ее знает, но пока понять не может. Ничего…