Богоубийство (СИ)

Стефан, замерев, посмотрел в ее лицо, и будто не было слез в ее глазах несколько секунд назад. Очень быстро собралась, приняв чуть более уверенный вид, такой, будто нечего терять уже. Стефану также. Поэтому, он словно отображал все чувства госпожи Роккафорте в данный момент. Видел, как она хотела сказать «прости». Но не сказала, гордо приподняв подбородок. Затем приподняв бровь, она сказала типичным для себя уверенным, спокойным, насыщенным тоном, словно быстро набралась сил для этого:

- Даже перед лицом смерти следует сохранять мужество. Уметь терпеть ее присутствие, даже когда это становится невыносимо, когда ты уже готов отдаться в ее объятия. Я думаю, что теперь я поняла…

Стефан все же поднялся с места, тем самым показав, что он все услышал. Но задержался, увидев, что Анна не закончила:

- …Поэтому я была с тобой эти два года. Ты самый жизненный, самый мужественный человек из всех, кого я когда-либо встречала.

- Спасибо тебе, Анна. За все, - спокойно сказал Стефан, развернувшись, и начав свой уверенный шаг с книгой в руке.

Анна не посмотрела ему вслед. Стефан не обернулся. Они больше не знают друг друга. Но теперь Стефан знает ответ на вопрос, на который не мог ответить все эти годы. И он тешил себя этой мыслью, зная, что, впрочем, все его искания, и все его незримые пути все равно ведут его к одному и тому же месту…

* * *

Могила Мерилу.

С долей привычной грусти Стефан опустился на колени около нее. Возложив красные розы, он присел на землю, чтобы быть поближе к ней, вспоминая ее неповторимую улыбку. Единственное, что делало его счастливым, по сей день – это ее улыбка. Пусть и в его памяти. Но даже те воспоминания, которые он имел, по-прежнему придавали ему сил. Поэтому он так любил находиться у ее могилы часами. Она вдохновляла его жить дальше. Быть одному против всего остального мира, который пусть и нес его на себе, но Стефан, в свою очередь, нес в себе свой мир. Свой собственный. И глядя на могилу Мерилу, он жалел лишь об одном. О том, что последние два года не наведывался к ней, соответственно, не наведываясь на могилу не рожденного сына.

Он перевел взгляд на то место, где лежал Роберт Полански. Его могила постоянно напоминала Стефану о том, что можно любить не увидев. Любить то, что больше никогда не увидишь, что никогда и не видел, но знал и чувствовал его всем сердцем, так же, как и сейчас. Лишь здесь он воссоединялся с этим чувством. И лишь здесь он чувствовал настоящий покой. Покой единственного живущего человека на Земле. Иногда он и сам иронично относился к такой мысли. Уже не было грустно от того, что он остался один. Впрочем, где-то есть брат… Он часто забывал о нем… Стефан корил себя и за это в данный момент. Может быть, он и не настолько одинок, как думал все эти годы…

Хандра прогладила его тело, пробежавшись по спине, и спрятавшись в затылке. Так привычно… Она сопровождала Стефана все эти годы, став самой верной спутницей его мыслей вместе с Мерилу. Словно две противоположности, полностью зависящие друг от друга, не существовавшие бы друг без друга. Ничего странного в том, что он персонифицировал и это чувство, как и многие другие. Ведь они порождали его мысли. Вопросы, на которые он все чаще научился давать вполне краткие и ясные ответы. Пора их находить.

«Мысли человека целиком и полностью зависят от степени привязанности к объекту, порождающему эти мысли» - так сейчас подумал Стефан, как всегда не в силах бороться против того потока, что бурлил в его мозгу даже в состоянии душевного равновесия, покоя и оторванности от внешнего мира. Кладбище… Как же он его любил… И ненавидел за то, что оно приютило ее раньше…

Анна… Стефану вспомнилась и она в этот момент. С ноткой ностальгии она почувствовалась ему на кончике языка его мыслей, которым он пробовал очередное редкое вино с южных полей Франции. Смотрел на нее, как она нежится под солнцем Сардинии на террасе у бассейна с бокалом красного вина в руке. Смотрел вместе с ней кино на ночь в бархатистой, пышной постели, в которой он всегда потопал, как Титаник в океане, также разбившись об острые края ее (нет, не пылких бедер) расчетливых чувств. Слышал рычание черного пса за той самой дверью, которая пробудила его. Чувствовал ее страх, который она испытывала к этому лохматому, огромному, взъерошенному псу с пеной изо рта и, наверняка, с красными глазами, которыми он уже напоминал ей о себе в ночи. Как же ему было жаль ее… Именно жаль…

Стефан посмотрел в небо. С него неспешно стали спускаться мокрые снежинки снега. И смотря на них, Стефан принимал их своим лицом, понимая, что не чувствует более страха и сомнений.

Есть только осознание. И он. И жизнь. И память. Ему совсем не холодно сейчас. Не душно. Ему приятно. Вдыхать. Смотреть в небо. И просто жить.

Зачем? Или, почему?

И что делать дальше? Просто жить?

Стефан не уставал задавать себе извечные вопросы. Как же хорошо, что они у него есть. Ведь не было бы их, жил бы он, чувствовал бы? Ему бы не было так спокойно на душе, если бы душа не страдала? И радость была бы не той, если бы не грусть?..