Богоубийство (СИ)

Брюс в этот же момент также стал направлять ружье в сторону Мортимера. У того тоже было ружье. Но явно повременив, видимо растерявшись от неожиданно сложившейся ситуации, что он сейчас мог почувствовать на себе выстрел, он замер. Дэвид собрался всеми силами и вскочил со стула, толкнув Брюса на Кайла, чтобы кто-нибудь из них не выстрелил в его старшего брата, выиграв для него несколько секунд таким образом. Брюс свалился на Кайла со спины, и они оба упали. Дэвид с окровавленным лицом выкрикнул, стараясь не дать умереть своей надежде:

- Беги! – изо всех сил выкрикнул он.

Ребенок закричал в плаче еще сильнее. Жена Мортимера также не смогла сдержать эмоций. Он посмотрел ей в глаза, и увидел в ней тоже желание, тот же крик, что был в голосе у его брата. Они кричали ему: «Беги!» Ради спасения собственной жизни. Они не тронут женщину с ребенком. По крайней мере, так было раньше.

Брюс встал на удивление быстро и снова ударил Дэвида по лицу прикладом ружья. Прозвучал выстрел, но мимо. Не успев, как следует прицелиться, поскольку спешил ранить Мортимера, выстрелил Кайл, споткнувшись через лежащий на полу стул. Не похожий на самого себя, Мортимер выронил ружье. То ли от того, что хотел выстрелить в ответ, но поспешил, то ли от неожиданности. По сути, думать у него времени не было.

Кайл побежал в его сторону намного увереннее, когда увидел, что тот выронил ружье. Но тень Мортимера стала скрываться в белене тумана.

- Умрешь вместе с братцем! – выпалил Брюс, еще раз огрев Дэвида, после чего увидел, что тот свалился без сознания.

Посмотрел на женщину. Та, не переставая, плакала вместе со своим ребенком. Прижимала голову своего маленького сына к груди, чтобы тот как можно меньше видел и слышал. Брюс услышал скорые шаги у себя за спиной. Кайл… Довольно быстро вернулся.

- Я не успел! Он сбежал! – с досадой в голосе вымолвил Кайл.

- Что? Как? – с нескрываемой яростью в голосе спросил Брюс.

- Он очень быстрый! Но, - Кайл продемонстрировал ружье Мортимера, которое держал во второй руке. – Он оставил это.

Брюса немного успокоил тот факт, что Мортимер выронил ружье из рук. Его это приятно удивило. Он остался беспомощным, один на один с той природой, в которую наверняка убежал, не менее беспощадной.

Брюс стал в дверном проеме, оценивая влажность воздуха и его температуру. Словно успокаиваясь, он плавно вдохнул в себя холодный воздух, тешась мыслью о том, что Мортимер абсолютно гол пред ними и пред островом – практически зимним.

- Трус! – сказал он себе под нос, посмотрев на его ружье, держа его в руке.

Кайл стал рядом с ним. Смотрел на то, как постепенно просыпается поселок. Многих разбудил выстрел. Поэтому, вряд ли кто-либо из них проснулся уж настолько спокойно. Отец Джулиан уже стоял на пороге своего дома, молча смотря на близнецов. У него был всего один вопрос в глазах, ответ на который он уже знал. У жителей вопросов будет много, и ответы для них поступят из уст пастора совсем скоро в церкви. Не нужно было видеть их растерянных глаз, которых становилось все больше, чтобы понимать это. Такими же были глаза Лоуэллов – особенно Джека, знавшего об этой, так называемой, миссии по разоблачению еретика. Когда из домов вышли достаточно семей, Джулиан возвел руки кверху, как это он любил делать, и важным, поставленным голосом объявил:

- Дети мои! Только что от нас сбежал еретик!

Все присутствующие стали перешептываться, переглядываться, удивляться. Мортимер? Не может быть! Тот самый… Брюсу даже нравилось смотреть на растерянную реакцию поселенцев, словно она была одним целым. Хаос… Он встретился взглядом с Джеком, который тут же отвел свой, прижав к себе Марка. Меньше всего он хотел смотреть Брюсу в глаза.

Марк потянул на себя папу, вцепившись в воротник его овечьей куртки, и прошептал ему вопрос на ухо:

- Пап, а что они делали в доме у Мортимера?

Джек выдержал паузу, ибо не желал отвечать Марку честно. Но иначе он не мог.

- Они искали доказательства его вины.

«И, видимо, нашли» - продолжил он про себя, чувствуя все большую досаду внутри себя. Он так не хотел быть причастным к этому «разоблачению», и к казни Мотримера. Но является ли бездействие благодатью в том смысле, если бы хоть каким-то действием, ты мог бы что-либо предотвратить, а вместо этого предпочел бездействие? Не попытался предпринять что-либо…

- Пап, но они же не имели права этого делать… - шепнул ему Марк.

Слова его, пока еще далеко невзрослого по годам сына, но такого умного, как раз, не по годам, еще больше погрузили его в тщетность собственных мыслей, которые не хотелось признавать. Признавать то, что предпринять что-либо, особенно против системы, зачастую бессмысленно. Ровно, как и пытаться не быть ее частью…

Он посмотрел на Марка, и подумал, что тот не простил бы ему бездействия. И подобных мыслей, особенно вслух. Его глазам было больно видеть несправедливость. А он ее видел невооруженным взглядом. Замечал все больше. Замечал, насколько каждый боится стать жертвой, мысленно принося себя в нее.

Стефан Полански

Апрель, 1985 г.

VI