Бой-КОТ. Дело доверчивого ветеринара

Котективу пришлось на минуту замолчать, так как по рядам слушателей прокатился недовольный и местами даже гневный ропот. Некоторые приглашенные повскакивали со своих мест, возмущенно шипя.

— Дайте ему договорить, — тихо произнес один из старейшин (черный, как и сам Ричи, дородный кот с уродливым шрамом вместо правого глаза).

Шум мгновенно стих, позволив оратору продолжить речь:

— Да, коспода, мне тоже крайне неприятно и горько об этом говорить, но расследование располагает неопровержимыми доказательствами, что именно кот повинен в отравлении доктора Вощинского.

Вам может не нравиться эта мысль, но цель настоящего котектива — воссоздать картину преступления. И чтобы картина эта в конце концов стала достоверным свидетельством, факты, как кусочки мозаики, обязаны сложиться в идеальное панно. По тому же принципу следуют и строители кошачьих домиков, выверяя каждое движение, доводя до совершенства каждую деталь. Если факт не ложится в нужное место, мне снова и снова приходится начинать заново, чтобы обеспечить моему «зданию» твердую основу и крепость, в противном случае «домик» просто рухнет.

— Мы не на литературном вечере, — крикнул кто-то из «зала». — Переходите уже наконец к делу!

— Не горячитесь, господа. Я как раз перехожу к самой сути. Но без небольшого вступления нельзя было обойтись, я хотел, чтобы вы поняли, как я подхожу к расследованию, и смогли проследовать за мной по лабиринту, который построил преступник. — Ричи обвел глазами собрание и продолжил: — Итак, начнем с нашей жертвы. Доктор Вощинский, как многие из вас знают, содержал довольно крупную и популярную ветклинику. Его молодая жена — Лина — не была в восторге от этого занятия своего мужа, считая, что оно требует чрезмерных усилий, материальных вложений и времени.

— Да как вы смеете! — взвилась Франсуаза, вскакивая и выгибая трубой свой пушистый хвост. — Как вы смеете обвинять мою «двуногую»?! Вы же отлично знаете, что это не она! Я же вам показывала! Да вы… ты…

— Успокойся, Франни, — примирительно произнес Ричи. — Я ни в чем не обвиняю Лину. Имей терпение дослушать до конца.

— Вот-вот, — ехидно поддакнул Прапор, поворачивая к все еще пыхтящей кошке свою самодовольную физиономию. Франсуаза оскалилась на него и демонстративно отвернулась.

— В общем, на первый взгляд могло бы показаться, что именно жена больше всего заинтересована в отравлении мужа, так как это обеспечило бы ей полный контроль над его делами, фондами, а заодно и избавление от нелюбимой работы.

Именно по этому пути как раз и пошло расследование «двуногих». И, должен сознаться, какое-то время я тоже считал, что такой вариант вполне возможен. Но события данного дела быстро разубедили меня в этом. — Тут котектив повернулся к Франсуазе: — Как вы знаете, рядом с супругами Вощинскими жила еще и кошка — небезызвестная во многих кругах и присутствующая сегодня здесь Франсуаза. Она усердно трудилась в клинике вместе со своими «двуногими», и не будет преувеличением сказать благодаря усилиям доктора и Франни было спасено множество жизней. В том числе и жизней котов.

— Да-да, — зазвучал хорошо поставленный голос Атоса. — Только благодаря доктору Вощинскому у меня есть возможность находиться сегодня здесь.

«Зал» вновь зашумел, но теперь в этом рокоте слышалось одобрение.

Дождавшись, пока схлынет «прилив», Ричи продолжил:

— Однако, как бы ни было благородно занятие Григория Вощинского, у кого-то хватило ненависти, чтобы подбросить ему в чай пакетик с гербицидом. По сути, только благодаря какому-то чуду и силе своего организма доктор выжил. Однако до сих пор его состояние остается крайне тяжелым.

Как я уже говорил, полицейские «двуногих» взяли за основу в своем расследовании самого очевидного подозреваемого — супругу потерпевшего. Они предполагали, что именно она станет главной наследницей, а соответственно, именно у нее самый веский мотив для отравления. Не смутил их и тот факт, что Вощинский в своем завещании разделил наследство между тремя близкими ему женщинами: первой женой, дочерью и непосредственно Линой. Дополнительным доказательством того, что вторая жена Григория не имеет к покушению никакого отношения, для меня стало закрытие клиники. Нынешняя супруга Григория практически сразу же ее закрыла, как только муж оказался в больнице. Такое беспечное отношение к убыткам, повлекшее за собой закрытие ветлечебницы, убедило меня в том, что Лина, скорее всего, не причастна к отравлению. Отринув эту гипотезу, я стал искать других «двуногих», заинтересованных в смерти Вощинского или отстранении его от дел.

И вторым подозреваемым стал некто Карпович — конкурент нашего пострадавшего. Но и этот выстрел ушел «в молоко». Весьма опасные события расследования указали на то, что Карпович не был заинтересован в разорении или смерти своего конкурента, так как, по сути, они и конкурентами-то не были. Даже наоборот, у Вощинского и Карповича оказались партнерские отношения, к тому же во время прискорбных событий Карпович был (и остается до сих пор, если я не ошибаюсь) в Аргентине.