Бои на Карельском перешейке

— Медлить нельзя. Надо вести в разведку хотя бы один танк! — решил Ячник и выпрыгнул на землю.

— Башенные за мной, танки в укрытие! — скомандовал Ячник и пополз по льду к переправившемуся танку.

Старший политрук Брагин, наблюдавший за переправой взвода, разгадал замысел Ячника. Он связался с пехотным командиром, отобрал десять смельчаков-пехотинцев и вместе с ними пополз за лейтенантом. План быстро созрел. Один танк и пятнадцать пеших ушли в разведку.

С новой силой враг обрушился на разведчиков. По башне танка глухо ударило.

— Снаряд? Какого калибра? — крикнул кто-то в танке.

— Потом разберемся, — отозвался командир машины Лукин, — Быстрей вперед!

Снова ударило. Сорвало глушитель.

— Слева противотанковая пушка!..

Повернулась центральная башня. Один снаряд — и орудие вместе с прислугой уничтожено.

Ползущих за танком разведчиков осыпал град пуль. Залегли.

На высоте 13,7, что находилась в километре от переправы, засели шюцкоровцы. Танкисты послали туда снаряды, и вражеские пулеметы замолчали. Разведчики двинулись дальше.

До высоты оставалось не более 100 метров. Враг притаился. Из-за огромного камня показалась противотанковая пушка. Белофинн наклонился, чтобы взять снаряд. Но его опередили. Двумя снарядами орудие было разбито.

Снова затрещали пулеметы. Начали рваться тяжелые снаряды. Снежное поле покрылось землей. Зияли воронки. Медлить нельзя. Танк пошел на надолбы. По днищу заскребло. Танк стал.

Белофинны поползли к танку, в их руках блестели бутылки с бензином. Вот они уже близко.

С высоты крики по-русски:

— Поджигай!..

Лейтенант Ячник выхватил у одного из разведчиков ручной пулемет, застрочил по врагу.

Враги побежали. Но тут же валились подкошенными.

Ячник пополз под танк. Разгребая замерзший снег руками, осмотрел днище севшей на камни машины. Никакой опасности!

Сказал Лукину:

— Тихо назад!

Машина поползла, повернулась и — снова вперед. Гранитные камни повалились. Танк проделал себе проход. Давя проволочные заграждения, поднялся в гору.

Шюцкоровцы осыпали машину градом пуль, бросали в нее бутылки с бензином, гранаты, но танк нельзя было остановить. Уничтожая пулеметные гнезда, он прорвался к дотам.

А тем временем пятнадцать разведчиков с винтовками наперевес взбирались за танком на высоту:

— За Родину! За Сталина!..

Завязалась рукопашная схватка.

Лейтенант Ячник — танкист, он никогда даже чучело не колол. А здесь, как из-под земли, перед ним появился белофинский офицер, второпях выхватил маузер, выстрелил. Ячнику пробило полушубок. Острый штык Ячника тут же сделал свое дело.

На штык больше не лезут. Стреляют. Снова пробило рукав. Пистолет Ячника уложил уже троих. Разведчики умело работали штыками. Высота была очищена.

Два раза белофинны бросались в контратаку, но каждый раз отступали с потерями.

По радио лейтенант Ячник донес в батальон:

— Высота 13,7 с двумя дотами занята. Уничтожено 50 белофиннов, захвачено 8 пленных, 105 автоматических винтовок, 5 станковых и 12 легких пулеметов. Потерь нет, один боец ранен. Батальону путь свободен.

— Благодарю и поздравляю с победой, — ответил командир батальона.

Танковый батальон мчался по лесу, уничтожая врага. Двинулась, пошла пехота.

Через два часа была занята станция Тали.

* * *

Когда лейтенанту Ячнику вручали орден Ленина, Золотую Звезду и грамоту Героя Советского Союза, он сказал:

— Я сражался за Родину, как все наши бойцы и командиры. Благодарю за высокую награду. В бою с врагом не пощажу жизни…

* * *

Майор С. Гудзюк

Батальон лыжников

Под Выборг, на передовые линии прибыл лыжный батальон. В штаб явился командир батальона капитан Власов с рапортом.

Пожимая ему руку, командир части сказал:

— Тут есть тов. Гудзюк из вашей академии. Знаете его?

Я подошел к Власову.

— Нет, как-то не приходилось встречаться, — сказал он, внимательно рассматривая меня и улыбаясь. — Слушателей-то ведь у нас в академии много.

Мы познакомились.

На меня капитан Власов произвел хорошее впечатление. Чувствовалось лишь в нем какое-то ненужное ухарство, и эта черта в его характере вызывала беспокойство.

— Ребята у меня, как на подбор, — сказал он, — в одни момент наложим финнам.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответил я. — Надо только не забывать одного правила: тем полнее победа, чем меньше потерь.

Мы вышли из штаба, чтобы осмотреть его лыжный батальон. Он был сформирован из добровольцев: ленинградских рабочих и студентов-спортсменов. Народ все это был молодой, задорный, крепкий и развитой. Вооружены они были тоже превосходно: винтовками-полуавтоматами, ручными гранатами, легкими и станковыми пулеметами; на бойцах были белые брезентовые брюки, курточки и шлемы, обшитые белой материей.

— С такими людьми можно многое сделать, — сказал мне секретарь партбюро батальона Назаров, — конечно, если руководить ими умело.