Бой с невидимкой

Разговор этот происходил вполголоса – так, чтобы его не слышали милиционеры, потому что кто его знает, кем они были на самом деле, эти милиционеры. Может, просто честными людьми, а может, осведомителями Перемоги. Или даже – самыми настоящими бандитами, внедренными в местную милицию. Все могло быть, а потому уж лучше пока на какие-то темы общаться между собой вполголоса, чтобы никто не слышал. Так будет вернее и разумнее.

– Значит, так, – сказал Марко милиционерам. – Ищем в окрестностях Панского брода. Что именно ищем? Все, что покажется подозрительным, и о том сообщаем мне. А дальше – будет видно.

Милиционеры, а за ними и смершевцы, разбрелись по кустам. Примерно через час все они вновь собрались у Панского брода.

– Ну и что? – спросил Марко у милиционеров.

– Ничего, – ответил один из них. – Ни мертвых тел, ни следов… Да и какие следы? Если они и были, то их уничтожила ночь и ночная роса. Ночь, она все подчищает. Уж такие здесь ночи.

– Знаю, – кивнул Марко. – Сам местный. Ну а что у вас? – глянул он на Тараса и Мартына.

Тарас в ответ лишь пожал плечами.

– Кроме стреляных гильз – ничего, – сказал он. – Гильзы от наших винтовок, от ППШ и, представьте, от немецких автоматов. Из чего можно сделать осторожное заключение, что разбойнички вооружены очень даже неплохо.

– А вот я кое-что раздобыл, – осторожно произнес Мартын. – Во всяком случае, так мне представляется. Это проще показать, чем объяснить словами. Прошу следовать за мной.

И Мартын пошел вдоль болота по направлению к селу. Остальные двинулись за ним. Прошли примерно половину километра.

– Здесь, – сказал Мартын, останавливаясь.

Все остановились и стали вертеть головами, ожидая, вероятно, увидеть что-нибудь особенное. Но ничего особенного не наблюдалось. Кругом была обычная картина: кромка болота, кусты и деревья, мокрая трава под ногами и ничего другого.

– И что? – с недоумением спросил один из милиционеров.

– А и в самом деле, что? – повторил вопрос Тарас.

– Вот кусты ольхи, – сказал Мартын. – Видите?

– Ну… – осторожно согласился Тарас, прекрасно зная манеру своего боевого товарища начинать издалека. – Кусты.

– А вот срезанные с них сучья, – сказал Мартын. – Толстые, а потому, должно быть, и крепкие. Видите?

– Видим, – все так же осторожно произнес Тарас. – Причем, похоже, срезаны они совсем недавно, скорее всего, вечером или минувшей ночью. Срез совсем свежий.

– Так и есть, – подтвердил Мартын. – Две толстые и крепкие ольховые ветки.

– И что же? – спросил на этот раз один из милиционеров. – Ну, срезали… Значит, кому-то это понадобилось. А иначе бы не срезали.

– А кому это они так срочно понадобились, чтобы их срезать ночью? Для каких таких целей они понадобились? Почему тот, кто их срезал, не мог дождаться утра? Утром-то срезать куда как сподручнее! – глянул на милиционера Мартын.

– Ну… – развел руками милиционер. – Уж этого я не знаю.

– Хорошо, – сказал Мартын. – Тогда – продолжаем наши логические рассуждения. А отсюда – следующий вопрос. Для какой такой цели кому-то могли понадобиться эти две ветки?

– Ну это как раз понятно, – сказал милиционер. – Чтобы идти в болота. Без жерди, да еще ночью, разве кто пойдет в болота? Оно ведь как: вначале – нащупываешь жердью путь, а затем ступаешь туда ногой. Или, наоборот, не ступаешь, если жердь провалится в трясину. Обычное дело.

– Разумеется, – согласился Мартын. – Но отсюда возникает еще один вопрос. Какой длины должна быть такая жердь?

– Метра четыре, не меньше, – сказал милиционер. – Короткой жердью – разве нащупаешь дно?

– Замечательно, – скупо улыбнулся Мартын. – А теперь давайте прикинем – можно ли было из этого самого куста вырезать такую длинную жердь?

– Это вряд ли, – вмешался в разговор Марко. – Куст-то приземистый, ветки на нем толстые и короткие…

– Вот именно, – согласился Мартын. – Толстые и короткие. А отсюда возникает очередной вопрос. Кому могли ночью понадобиться две толстые короткие ветки? Для каких таких срочных целей? Да еще когда кругом стреляют? А ведь и это еще не все, потому что имеется еще один вопрос. Почему эти толстые и короткие ветки были срезаны не у Панского брода, а едва ли не за километр от него, да притом ближе к деревне, чем к броду?

– Между прочим, я также могу вам всем задать один интересный вопросик, – сказал Тарас. – Веточки-то срезаны финским ножом! Не срублены, допустим, топором, а срезаны именно финкой! Тут уж я ошибиться не могу. Следы от финки – они очень даже характерные и индивидуальные. Тут я, знаете ли, специалист… Скажи-ка мне, братишка, – глянул Тарас на милиционера, – а что, ваши селяне и хуторяне разгуливают по ночам с финскими ножами?

– Да откуда бы они их взяли? – удивился милиционер. – Оно, конечно, может, такой нож у кого-то и есть, но вот чтобы носить его при себе… Это же холодное оружие! За его ношение придется отвечать по закону!

– Вот то-то и оно, – улыбнулся Тарас. – А коль оно так, то веточки резали не хуторяне, а, скорее всего, разбойнички. Спрашивается, для чего?

– Например, чтобы соорудить носилки, – сказал Мартын.

– Замечательно! – хлопнул в ладоши Тарас. – Носилки! А для кого?