Бои в Прибалтике. 1919 год

Замысел наступления к Двине и за нее впервые был высказан в отчете штаба корпуса об обстановке уже 14 марта, где с учетом такой возможности запрашивали выделения необходимых для этого саперных и железнодорожных частей, а также материальных средств для переправы. Следует оставить без ответа вопрос, было ли последовавшее 20 марта указание Верховного командования «Север» ни в коем случае не переходить линию Шадов – Митава – Шлок ответом на этот запрос. В любом случае, оно отражает мнение, господствовавшее тогда во влиятельных инстанциях и в принципе отрицавшее дальнейшее расширение масштабов операции в Прибалтике, то есть позицию, которая при все еще хаотической тогда обстановке в Германии кажется вполне понятной.

Латышское правительство, напротив, 22 марта, явно под впечатлением от немецких успехов на фронте под Ригой, в ходе совещания премьера-министра с командующим корпусом выступало «за», на что получило ответ, что командующий может выступить за участие в этом германских войск, если только будет проведено точное разграничение взаимных полномочий, будет признана ценность германской помощи, в том числе и публично, а также обеспечено снабжение латышским правительством Риги провиантом.

Но на это положительного ответа латышское правительство пока что дать не могло.

Вмешательство англичан

На новой стадии вопрос о Риге встал лишь, когда 11 апреля командующий английскими военно-морскими силами в Балтийском море адмирал Синклер[154] в личном разговоре с командующим корпусом упомянул о возможном снятии блокады с балтийских портов в том случае, если немцы возьмут Ригу. Граф фон дер Гольц принял к сведению этот запрос и указал на существующие помехи, недостаточное количество войск, сложности с продовольствием, непроходимость местности во время таяния снегов. На свой отчет из Верховного командования «Север» он получил отрицательный ответ, который и передал 13 апреля адмиралу, заметив, что при сохранении морской блокады и при прекращении оттепели 6-й резервный корпус будет не в состоянии долгое время удерживать нынешние позиции.

Дальнейшая переписка, в которой англичане уже заявляли о своей готовности снять блокаду, если немцы позволят латышам провести мобилизацию, позволяет ясно ощутить, что англичане имели в виду не освобождение Риги и тамошнего населения, а исключительно поддержку своих латышских друзей. В этих обстоятельствах германская сторона вновь указала на перспективу очищения Латвии, если блокаду будут продолжать.

Английская комиссия по перемирию, к которой по вопросу о блокаде и обращалась немецкая, заявила, что переговоры – лишь недопонимание, и использовала эту возможность, чтобы в ультимативной форме потребовать восстановления свергнутого тем временем правительства в Либаве. Штаб корпуса подчеркнуто отклонил настояния англичан в присланном ими меморандуме, подчеркнув служебный характер визита адмирала Синклера и указав, что принцип невмешательства во внутренние дела Латвии и был соблюден и в ходе путча 16 апреля. Латышская принудительная мобилизация из-за пробольшевистской симпатии большинства латышского народа штабом корпуса была вновь охарактеризована как невозможная. Отправка вынужденно мобилизованных латышей на фронт привела бы к крушению, ведь они, скорее всего, массово перебегали бы к большевикам.

Осложнения во внутрилатышских делах

Внутриполитическая обстановка в Латвии[155] между тем развивалась далее так, что Комиссия по безопасности балтийского ландесвера 21 апреля сделала попытку образовать военную директорию во главе с полковником Баллодом и ротмистром князем Ливеном, которая бы реализовала освобождение Латвии от большевизма и организовала бы новое правительство. Директория так и не состоялась, ведь полковник Баллод в Либаву не приехал. Латышские части в Либаве были успокоены майором Зибертом.

Новый конфликт возник из-за того, что комиссии Антанты потребовали смещения капитана фон Пфеффера и барона Мантойфеля, а также образования латышского правительства, которое соответствовало бы по составу своему пропорции национальностей, то есть почти чисто латышское. Граф фон дер Гольц с согласия Верховного командования «Север» ответил отрицательно, однако обещал удаление фрайкора Пфеффера и ударного отряда, хотя об этом говорилось и до того в германском заявлении от 14 апреля, ведь их в последующие дни должны были сменить фрайкор Рикхоффа и батальон Мальмеде[156]. Относительно отзыва барона Мантойфеля граф фон дер Гольц советовал обратиться к Комиссии по безопасности, которая за это отвечала. Последняя по меньшей мере временно согласилась на это. Следствием этого было сильное возмущение среди военнослужащих ударного отряда, так что иногда оказывалось необходимым вмешательство германских частей против балтийских немцев. Этой крайней меры избегали за счет энергичного руководства со стороны командования – ни одна часть не должна была покидать своих квартир, а также за счет личного воздействия командующего корпусом.