Бои в Прибалтике. 1919 год

Для лучшего понимания последующих событий необходимо отметить взаимоотношения обоих соединений, привлекаемых к борьбе против эстонцев и латышей Ульманиса – ландесвера и Железной дивизии. Последняя после официальных сводок о предшествующих боях чувствовала себя обойденной. Предлагавшаяся исходя из политических соображений версия, по которой все это было сделано в большей или меньшей степени только латвийскими войсками, была в общем и целом не понята ни рядовым составом, ни даже некоторыми офицерами. Различный путь формирования частей, особенности ландесвера и специфика состава Железной дивизии давали о себе знать. Ошибки и промахи обеих сторон посодействовали дальнейшему ухудшению ситуации. Попытки раз за разом вербовать военнослужащих из германских частей вынудили вмешаться как латвийские инстанции, так и штаб корпуса. Кроме того, добровольцы из Германии выказывали не особенно много осознания причин конфликтов, связанных с предстоящими боями. Они были завербованы для борьбы с большевизмом. Если же борьба окончена, они хотели либо реализовать свои планы по расселению, либо отправиться домой, особенно если Родина подвергалась самой серьезной опасности со стороны поляков и Антанты. Пусть эстонцы и латыши, бароны и пролетарии, Ульманис и Ниедра, – если только дело не дойдет до раздачи земли немецким крестьянам, – улаживают свои споры сами.

Наконец, не следует забывать, что боеспособность ландесвера отнюдь не повысилась из-за включения в его состав многочисленных более или менее необученных солдат из пополнения, а среди них было много студентов высших школ в Риге.

Те же проблемы возникали и у Русского отряда князя Ливена, который до того верно бился бок о бок с ландесвером, а теперь заявил о своем нейтралитете. Русские добровольцы и их храбрый командир не осознавали, что зависимые от Англии окраинные государства просто не могут быть расположены к действиям в интересах чаемой ими новой России[234]. То, что весьма сдержанны полковник Баллод и его латыши, было еще объяснимо, ведь теперь речь шла о действиях не только против эстонцев, но и против их земляков – латышей Земитана. В конце концов, избранная ими линия поведения привела к тому, что они встали на сторону Ульманиса, что в целом соответствует характеру латышей[235]. Так как после взятия Риги значительная часть сильно разросшейся латышской бригады оставалась в этом городе, оттуда ландесверу стала грозить новая опасность, а потому, несмотря на небольшие силы последнего, следовало принять меры и против нее тоже.

Сведения о противнике

На момент возобновления боевых действий о противнике в предстоящих боях имелись крайне неточные сведения. И при недостатке развитой разведывательной службы у ландесвера это было отнюдь неудивительно. Все, что имелось на этот счет, было направлено против большевиков, и за короткий срок развить активность против нового врага было невозможно. Было известно, что с 10 июня противник постоянно усиливает свое присутствие под Венденом. В частности, предполагали: 3 тысячи человек под Вессельхофом, 200 человек в Роннебурге, 2400 человек между Нойхофом и железной дорогой к югу от станции Лоде, три эстонских полка, по-видимому, формировались далее к северу от магистрали и на р. Аа.

Кроме того, многочисленные мелкие соединения были под Лемзалем, а на станции Лоде стояли два бронепоезда. Сообщалось о передвижении войск южнее Лемзаля и под Сен-Матте[236]. Согласно иному донесению, полученному латвийским командованием, под Лемзалем были лишь очень небольшие силы ополчения.

Опасения вызывало то, что помимо обнаруженных ранее тяжелых орудий, видимо, прибывали и другие. Так, только на венденском участке сообщалось о переброске 12 новых английских орудий.

В целом же, как выяснилось позднее, противника существенно недооценивали, в том числе и в отношении боеспособности его войск.

План наступления

Руководство операциями и впредь возлагалось на латвийское командование. Ему были приданы германские офицеры Генштаба майор фон Вестернхаген и капитан барон фон Линкер[237]. Само собой, такое решение было вынужденным и обусловлено своеобразной военно-политической обстановкой, в которой проходила вся эта кампания. Штаб корпуса, как и прежде, сохранял определяющее влияние на ход операции.

Согласно приказу по корпусу, отданному на случай провала переговоров в Вендене, сосредотачивались:

в Вендене и его округе – находившиеся там и до этого силы ландесвера под командованием майора Флетчера,

под Хинценбергом – 4 батальона, один эскадрон и по меньшей мере 2 батареи Железной дивизии под командованием майора Бишофа.

Замысел наступления имел в виду, что Железная дивизия через Ленценхоф охватит западное крыло эстонцев[238], и только после этого (на второй день атаки) ландесвер пойдет в атаку под Венденом. Возможные попытки эстонцев упредить наступление следовало отразить артиллерийским огнем.