Бояре, отроки, дружины. Военно-политическая элита Руси в X–XI веках

Сомнения в известии «Саги об Эймунде» усиливаются, если сопоставить его с данными об оплате наёмников – тех же скандинавов и руси– при дворе византийских императоров в X–XI вв. Правда, данные эти отрывочны и скудны, и по ним нельзя составить полного представления о византийской системе вознаграждения профессиональных воинов, потому что она была довольно сложна и в высокой степени коммерциализирована. Например, известно, что прежде чем быть зачисленным на службу императору Византии, наёмному воину приходилось внести определённую сумму в казну в качестве своего рода «страхового взноса»; в итоге выходило, что жалованье, которое он позднее, при условии исправной службы, получал, уже не было его чистым заработком и оно возмещало в какой-то своей части его собственные средства, потраченные вначале. Кроме того, судя по всему, из жалованья надо было самостоятельно покрывать и расходы на жильё, пропитание и экипировку (по крайней мере, частично).

Как бы то ни было, суммы, которые упоминаются в византийских источниках как выплаты наёмникам, весьма существенно отличаются от того, о чём говорит сага. Так, по расчётам историков, предпринятым по данным трактата Константина Багрянородного «De Ceremoniis», годовое жалованье одного члена корпуса наёмных «росов», задействованного в кампании 911 г., составляло в среднем около 10 номисм, а в 949 г. – около 28 номисм[628].

Номисма – золотая монета в 4–4,5 г, которая по стоимости равнялась приблизительно (в зависимости от курса золота к серебру) одной гривне. Получается, наёмник византийского императора должен был получать в десятки раз больше наёмника новгородского князя (1 эйрир=1/2 гривны versus 10–30 номисм=10–30 гривен). Конечно, надо учитывать и указанные выше особенности оплаты труда наёмников в Византии, и то, что расходы чужестранца в Византии, а особенно в Константинополе, были гораздо выше, чем на Руси. Естественно было бы в принципе исходить из того, что служба в Византии была более доходной, чем на Руси. Но всё же такой сильный разрыв трудно допустить.

Учитывая большую достоверность византийских данных, сообщение «Саги об Эймунде» о том, что один эйрир серебра составлял годовое жалованье наёмного норвежца в Новгороде эпохи Ярослава «Мудрого», надо расценивать как какое-то недоразумение. Если отталкиваться всё-таки от цифры, донесённой сагой, то можно предположить, что изначально имелась в виду плата не за год службы, а только за месяц. Разумеется, в оплате наёмного труда по месяцам не было ничего странного и необычного, это было распространено в средневековой Европе, и ближайшие аналогии составляют указания ибн Якуба о месячном жалованье «мужам» Мешка I и Саксона – воинам Кнуда. В таком случае годовое жалованье одному из воинов Эймунда составило бы 12 эйриров или 6 гривен серебра. Эта сумма уже значительно лучше сочетается с цифрами из трактата Константина и других византийских источников, и разрыв из невероятного превращается во вполне правдоподобный.

Сопоставим теперь данные о жалованье наёмникам с летописным сообщением о том, как распоряжался новгородской данью Ярослав. Едва ли гриди Ярослава получали меньше, чем наёмные скандинавы, но и намного больше они не могли получать – существовали, вероятно, некие общепринятые нормы оплаты профессионального военного «труда» (с учётом региональной специфики, конечно). В сообщении речь идёт о годовой дани – вероятно, соответствующая сумма (тысяча гривен) шла на жалованье за целый год. Отталкиваясь от приведённых выше данных и поправки, предложенной к саге, можно допустить, что собственно жалованье одного гридина Ярослава составляло около 6 гривен или несколько больше, но всё-таки никак не более 10 гривен (ср. 10 номисм, которые в 911 г. получали «росы» в Византии). Употреблённый в летописи глагол «раздаваху» вроде бы подразумевает, что деньги выдавались на руки именно как жалованье. Как и с норвежцами Эймунда, о жилье, пропитании и экипировке договаривались, видимо, отдельно (ср. выше о «мужах» Мешка и хускарлах Кнуда). Упоминание саги о кормчем заставляет предполагать, что размеры жалованья могли быть выше для командного состава. В итоге надо думать, что на тысячу гривен можно было содержать около 100–150, максимум 200 военных слуг.

Если такое число воинов содержал Ярослав в Новгороде, то его отец в Киеве наверняка располагал военным корпусом более внушительным. Об этом намекает и дальнейший летописный рассказ, в котором указывается, что, как только возникла угроза войны с Владимиром, Ярослав посчитал необходимым, «пославъ за море», привести ещё варягов[629] (то есть собственно наёмников – тех, о ком рассказывает «Сага об Эймунде») – очевидно, одних гридей Ярославу для борьбы с отцом не хватило бы.