Боярин

Вслед за пушечной пальбой послышались резкие и хлесткие винтовочные выстрелы. Много выстрелов. Это что же получается, несмотря на явное численное преимущество противника, Карпов отрядил серьезные силы для охраны возможной переправы через Великую? Константин не мог поверить в подобную прозорливость.

Хм. И в общем-то правильно делал. Хотя бы потому, что Карпов вовсе не относился к ясновидящим. Зато Кузьма Овечкин был невероятно пронырлив и умел не только собирать информацию, но и договариваться с людьми, ну или опутывать их паутиной, лишая выбора.

В хуфе полковника Савенка с самого начала имелся шпион. Не в среде приближенных и не в штабе, но имелся. А потому Иван имел вполне достоверные сведения о намерениях противника. Как и общее представление о плане предстоящего боя. Так что вооруженный пароход здесь оказался вовсе не случайно. И в день начала переправы армии он специально был фактически безоружным, чтобы его наличие не изменило планов полковника.

Вообще-то глупость. Зная о наличии парохода, не обеспечить переправу прикрытием хотя бы одной самой мелкой пушчонки. Фальконет, способный метать всего лишь фунтовые ядра, с легкостью решил бы этот вопрос. Ну или создал реальную угрозу для суденышка. А так…

Хм. Впрочем, все не столь уж однозначно. На борту сейчас находились самые лучшие бойцы и стрелки батальона. Рота штурмовиков. Так что если бы расчет того орудия и успел бы сделать выстрел, то всего один. Потом пушкарей попросту смели бы винтовочным огнем. Вот как сейчас — выкашивают противника словно косой.

Шляхтичи не стали долго изображать из себя мишени и поспешили покинуть берег. Канониры поневоле, из числа все тех же штурмовиков, еще успели перезарядить орудия и дать залп вдогонку скрывающемуся за деревьями противнику. А потом перед ними остались только плывущие по реке.

Большинство развернулись и устремились к левому берегу, укрываясь за лошадьми. Меньшая часть продолжала упорно тянуть к берегу правому. И именно они стали приоритетной целью. Удар в тыл даже пары десятков отчаянных и умелых рубак мог иметь фатальные последствия.

— Ну что, еще не навоевались? Хватит баловаться. Оставьте лошадей и сами плывите к правому берегу. Отвоевались. Кто не сдастся или попытается бежать, будет уничтожен, — послышался с парохода голос, усиленный рупором.

Константин переглянулся с подчиненными, находящимися поблизости. Оставаться в воде — верная смерть. А так… Ну какой русским смысл брать пленных, если все одно собираются их убивать?

Тяжко вздохнув, ротмистр отпустил поводья коня и, оттолкнувшись от него, поплыл к правому берегу. Плыть в одежде, без помощи своего боевого друга, было тяжко, но ничего невозможного. Если бы не его подчиненные, ответственность за которых он принял перед Господом, Константин и не подумал бы о сдаче… Н-да. Ну уж себя-то обманывать не следует. Ситуация безвыходная, а он хочет вернуться к своей семье. Так что все одно сдался бы.

Пленных набралось около сотни. На берегу их приняли три десятка ополченцев, невесть как оказавшихся в нужном месте. Причем вооружены они были… винтовками! Это что же за человек такой этот Карпов, коли даже ополченцы у него имеют оружие, которое по карману далеко не всякому шляхтичу?

А еще все они были одеты в мундиры ярко-желтого цвета, непривычного кроя. У солдат на борту парохода такой же крой, но цвет темно-зеленый. С другой стороны, кто и как только не забавляется, коли средства позволяют. Сегодня формой никого не удивишь. Разве что она не особо отличается от гражданского платья. Эта же не имела с ним ничего общего.

Пока ополченцы принимали пленников, определяя их состояние, пароход причалил к противоположному берегу, и солдаты быстро собрали всех раненых. Перевязали и присовокупили к пленникам. Набралось около полусотни. Командир ополченцев от души начал переругиваться с начальником солдат, поминая всех его родных.

По всему выходило, что тот вроде как повеселился от души, а ополченцам теперь расхлебывать кашу. В смысле принимать заботу о раненых. И хорошо, мол, что штурмовики тех хотя бы перевязали. Хм. Странно. Если все то, что о них говорили, правда, то с чего такая забота?

И уж тем более странно наблюдать это со стороны штурмовиков, которых за их нападения и жестокость шляхтичи уже успели окрестить лешими. Да что там! Константин прекрасно помнил, что именно они были повинны в поголовном истреблении его взвода, включая товарища по турецкой кампании, Василя. Но факт остается фактом.

Впрочем, ополченцы от леших ушли недалеко — направились в заросли вырубать лесины. Потом, используя свои куски парусины, скроенные как-то по-особому, сладили носилки. Правда, сами нести раненых не стали, предоставив эту честь шляхтичам. Но… Никто и помыслить не мог о подобном обхождении.