Боярин

Пароход же, сдав пленников, коротко просвистел и зашлепал гребными колесами вниз по течению. Не иначе как лешие приготовили еще какую каверзу. Они на такие дела мастаки. Однако господина ротмистра это уже не касалось, потому как, злой, подавленный и мокрый, он брел по тракту, неся на носилках своего товарища и заместителя. Крыштава достала-таки русская пуля. Едва не утонул. Но товарищи поддержали.

Трубецкой изучал события боя, разворачивавшегося сейчас перед его взором. Место у него хорошее, на возвышенности, а потому видно далеко. А при наличии подзорной трубы и детали легко рассмотреть. Он ведь мало того что расположился на высоком холме, так еще и на дерево взобрался, где ему устроили площадку. Небольшую, только одному человеку и поместиться. Но больше-то и не нужно.

Иное дело, что окинуть всю картину целиком все равно не получалось. На раскинувшихся перед ним лугах, помимо травы, хватало и иной растительности. Это и отдельные деревья, и заросли кустарника с камышом. К примеру, если на сотню-другую сажен от торгового тракта и трава помельче, и кустарник более или менее изведен, то чуть поодаль картина уже меняется.

Взять хотя бы его сборный конный полк. Возникнет надобность, так он сможет приблизиться к ляхам на расстояние в половину версты. Да так, что те его заметят, лишь когда он в атаку перейдет. Вот только не самоубийца он, вести своих людей на верную гибель. Уж кто-кто, а князь знал цену шляхетской гусарии.

Навскидку ляхов сотен пять-шесть. Не больше. Да только бывало, что такая малость опрокидывала войско и в несколько тысяч. Его же сборная солянка в тысячу копий им и вовсе на один зуб. Тут нужно действовать не грубой силой, а умом.

Поначалу Трубецкой выступил из Пскова с малой дружиной, насчитывавшей едва шесть сотен. Зря торопился. Оставив войско в лесу, наведался в Остров и от посадника узнал, что, де, карповские дружинники кружат ляхов и пускают им кровь, не скупясь. И когда те подойдут, да и доберутся ли, решительно непонятно.

Посадник не был ничем обязан новоявленному боярину, а вот князю — очень даже. Поэтому без раздумий поддержал его в намечающейся интриге. Согласовали свои действия, и Трубецкой вернулся в Псков. Собирать дружину и всячески изображать активность в ожидании вестей от посадника.

Пару дней назад к князю наконец прибыл посланник. Недолго думая тот выступил с дружиной, увеличившейся за минувшие дни до тысячи копий. Прибыл в заранее оговоренное место, тайно снесся с посадником, окончательно оговорив совместные действия, и стал ждать.

Хм. Вообще-то уже надо бы поторапливаться. Эвон что творится на левом фланге у Карпова. Все в дыму и в огне. Именно что в огне. Отсюда отчетливо видны языки жаркого пламени, мечущиеся горящие фигурки, вздымающийся в небо густой черный дым. И среди этого разрывы гранат и вспухающие белые облака порохового дыма, контрастно выделяющиеся на фоне черного — от пожарищ.

А еще множество тел павших, как людей, так и лошадей. Большое число раненых, бредущих в тыл. Бесхозные кони, мечущиеся по лугу или испуганно жмущиеся друг к другу. Картина по-настоящему страшная и ничем иным, как поражением ляхов, быть не может. Даже если вражеский полковник этого не понимает. Ну или по меньшей мере замятлинцы сумели выстоять, отбив наступление многократно превышающего их врага, нанеся ему катастрофические потери.

Сам Трубецкой уже давно сыграл бы отступление. Потому что продолжать лобовую атаку в такой ситуации — глупость несусветная. Еще немного, и поражение может обернуться самым настоящим разгромом. Но полковник Савенок не отличается глупостью. Иван Юрьевич знал это совершенно точно. А значит, он на что-то рассчитывает…

— Прохор, подавайте сигнал, — склонившись, отдал князь приказ находящемуся под деревом вестовому.

— Слушаюсь, — задрав голову, прокричал парень и тут же вскочил на коня.

Вскоре чуть в стороне в небо поднялся черный столб дыма, который, впрочем, очень быстро пропал. Но этого было более чем достаточно. В литовском лагере его могли и не заметить. Все же основное внимание приковано к полю боя или пригороду. А вот островской посадник не мог не заметить, потому как внимательно следил именно за этим местом.

В подтверждение этого уже через пять минут ворота распахнулись, выпуская за стены около семи сотен ополченцев. Здесь были практически все защитники Острова. Случись атака, и пригород защитить будет некому. Старики да бабы, конечно, какое-то время продержатся на стенах. Однако совсем недолго.

Полковник Савенок наблюдал за полем боя с нескрываемой злостью. Вот пусть только сподобит Господь, чтобы этот Карпов попался ему в руки, и тот пожалеет, что вообще родился на белый свет. Эти сволочи рвали его людей на части, забрасывая просто запредельным количеством бомб. Выкашивали своими убийственными и точными винтовками. Подрывали минами и уже знакомыми картечницами. И под конец начали заливать шляхтичей и наемников жидким огнем.