Боярин

— Хм. В таком случае не следует подводить под ваше спасение и освобождение пленников. Пускай и дальше валят лес и добывают руду. Если я все же решу принять ваше предложение, — поспешно уточнил Острожский.

— Разумеется, только в этом случае, — как всегда легко, согласился Иван.

Глава 9 Убийство

Ага. Ну наконец-то появились. Оно, конечно, князь не гнушается и в одиночку ходить, и не сказать, что это случается так уж редко. Скорее наоборот, очень даже часто. Однако поди подгадай момент, когда он будет один и в безлюдном месте. Тем паче что в последнее время он в одиночку и не ходит вовсе. А двое сопровождающих дружинников… Это, само собой, помеха. Но-о-о…

Случалось уж ему выходить против нескольких противников. И то, что перед ним сейчас не наемники какие или разбойники, ничего не меняло. С одной стороны, он и сам имеет изрядный опыт. С другой — они ведь привыкли все больше с ворогом грудь в грудь рубиться. Противиться же удару исподтишка дано далеко не каждому знатному воину. Тут нужны особые умения, а главное, прямо-таки звериное чутье.

Убедившись, что вся троица свернула на довольно широкую и нахоженную тропу среди кустов вдоль берега Псковы, Захар укрылся и затих. Причем бывалый охотник проделал это настолько ловко, что и с пары шагов не враз рассмотришь, даже если будешь искать специально. Чего уж говорить о том, когда взгляд только скользит по окружающим зарослям. Опять же, никто по-настоящему опасности в пределах города не ожидает. Ну разве что темной ночью, а не светлым днем.

Правда, Крачкин все же ощутил некий отголосок неуверенности. Уж во второй раз ему приходится пересекаться с этим семейством. В первый раз его хозяин, новгородский купец Жилин, велел извести великую княгиню Трубецкую, тогда еще молодую царевну. Да только не срослось. И времени было мало, и на пути его встали стрельцы из десятка некоего Карпова, с которым у Игната Пантелеевича давние счеты, не смотри, что один другому в отцы годится.

Кстати, через этого Карпова, ныне псковского боярина, Захар дважды терял возможность обрести вольную. В первый раз — когда случилась неудача с золотом. Во второй — с царевной Елизаветой. И вот теперь Жилин в очередной раз расщедрился, пообещав свободу.

Чего греха таить, Крачкин поначалу доподлинно выяснил, кто именно охраняет князя. И успокоился, лишь когда узнал, что десяток измайловских стрельцов обретается только возле княгини. Нет, ясно, что и дружинники псковские не бараны бессловесные. Но по их поводу у бывалого охотника никаких предубеждений не было.

Князь идет впереди. Дружинники буквально на пару шагов позади него. Поднимаются в горку, потому как сначала нужно дойти до гостевых дворов, пройти по торговым рядам и только потом выйти на мост через Пскову. Оно, конечно, есть стежки, ведущие и поближе к переправе. Но не для того князь метет ногами пыль, чтобы всюду искать короткие пути. Цель у него совершенно иная. Авторитет и любовь людская не только на полях сражений зарабатываются, но и в обычной повседневной жизни. В Пскове и бояре не гнушаются пешочком пройтись, дабы близость свою к народу выказать.

Дружинники — мужчины крепкие, привычные к нагрузкам и способные выдержать долгие переходы. Но подъем ни для кого не проходит бесследно. Дыхание учащается, кровь пульсирует сильнее, слух притупляется, внимание чуть рассеивается. Причина последнего — нахождение в пределах города. Воины заточены под поле брани, что тут еще скажешь.

Захар дождался, когда дружинники минуют его, и тут же вышел на тропу. Причем умудрился остаться незамеченным. Руки с зажатыми в них клинками разом разошлись в стороны, развалив жертвам глотки. Ветераны, тут же позабыв об оружии, схватились за шеи, а на тропе раздался характерный булькающий хрип.

Несмотря на неожиданность, один из дружинников, Василий, все же успел что-то такое заметить и начал оборачиваться в сторону нападавшего. Нет, он не почувствовал опасности. Они вообще ничего не опасались и считали охрану князя блажью Елизаветы.

На Ивана Бобровнинского в Пскове разве что не молились, всячески превознося его. Невиданное дело, но по популярности он сегодня затмил даже свою жену. Впрочем, никто не сомневался, что это временно.

И тут… Дружинник успел осознать опасность и ухватить рукоять сабли. Но в следующее мгновение выпустил клинок, зажав распоротую и кровоточащую гортань. Хрипя, с небывалой болью вдыхая обжигающий воздух и полный безысходности, он осел на землю, глядя на своего убийцу. Невысокий, зрелый, хорошо за сорок, муж крепкого сложения. Движется с необычайной легкостью и стремительностью.

Расправившись с обоими дружинниками, убийца шагнул к князю. Тот успел почувствовать неладное, но, как и его люди, был приучен к сражениям. А потому первое, что он сделал, — это, еще оборачиваясь, потянул из ножен саблю. При этом выказал завидную быстроту, но недостаточную. Секунда — и клинок убийцы полоснул его по горлу. И следом второй, взрезая уже не только трахею, но и яремную вену.