Боярские дворы

Пусть великолепные приемы Кожевникова вызывали насмешки москвичей, зато концертные вечера в Свиблове пользовались исключительной популярностью. Хозяин щедрой рукой оплачивал выступления всех заезжих и местных знаменитостей. У него выступал и знаменитый трагик П. С. Мочалов, и сестра Мочалова, драматическая актриса М. С. Франциева, и талантливая танцовщица Акулина Медведева, привозившая с собой свою дочь, будущую выдающуюся актрису Малого театра Надежду Михайловну Медведеву. Для Н. М. Медведевой написал целый ряд ролей в своих пьесах А. Н. Островский, в том числе Гурмыжской в «Лесе», Мурзавецкой в «Волках и овцах». Ей обязана своими первыми сценическими уроками и Мария Николаевна Ермолова.

Но едва ли не самой большой радостью для слушателей были сольные концерты «русской Каталани», как называли современники цыганскую певицу Степаниду Сидоровну Солдатову. Множество воспоминаний свидетельствует о том, насколько сильное впечатление на слушателей она производила. «У нее, как у соловья, в горлышке звучат и переливаются тысячи колокольчиков», – напишет один из меломанов тех лет. Выступала Стеша с необычным по составу ансамблем – скрипачом, гитаристом и тремя вторившими ей певицами. Совершенно своеобразной представлялась и ее манера исполнения.

В зависимости от романса или песни певица исполняла отдельные строки куплетов, иногда и вовсе отдельные слова, как бы расставляя свои острые эмоциональные акценты. Репертуар ее был огромен. В него входили русские, польские и украинские народные песни и множество романсов, главным образом на слова и музыку современных авторов: «Я не знала ни о чем в свете тужить...», «Лучина, лучинушка березовая», «Ивушка, ивушка, зеленая моя», «Чем тебя я огорчила», «Ты душа моя, красна девица», «Ах, что ж ты, голубчик, невесел сидишь», «Не бушуйте вы, ветры буйные», «Ах ты, молодость, моя молодость», «Волга реченька глубока», «Ах, когда б я прежде знала» на слова И. И. Дмитриева, «Места, тобою украшенны» А. П. Сумарокова, «Дубрава шумит, собираются тучи» В. А. Жуковского. Неизменный восторг вызывала в исполнении Стеши песня на слова В. А. Жуковского:

Ах! мне ли разлуку знать с тобой?
Ты всюду спутник мой незримый;
Молчишь – мне взор понятен твой,
Для всех других неизъяснимый;
Я в сердце твой приемлю глас,
Я пью любовь в твоем дыханье...
Восторги, кто постигнет вас?
Тебя, души очарованье?

В Москве немало говорилось о том, что якобы Наполеон, оказавшись в русской столице, пожелал услышать прославленную цыганскую певицу, но Стеша еще до прихода французов уехала в Ярославль. Ее специально приезжала слушать итальянская певица Каталани и, растроганная великолепным исполнением Стешей романса на слова Мерзлякова «Жизнь – смертным тяжелое бремя, страдание – участь людей...», сделала цыганке дорогой подарок. Одни утверждали – бриллиантовый перстень ценой в тысячу рублей, другие – шаль со своего плеча. Этот поразивший воображение москвичей эпизод остался жить в пушкинских строках, обращенных к Зинаиде Волконской. Посылая «царице муз и красоты» свою поэму «Цыганы», поэт просил отнестись к ней также благосклонно,

Как мимоездом Каталани
Цыганке внемлет кочевой...

Со Свибловом оказалась связанной судьба и дочери Стеши – Ольги, часто певшей с матерью дуэты. Ольга Андреевна Солдатова состояла в том самом цыганском хоре Ильи Соколова, куда так часто и охотно приезжал А. С. Пушкин. Дружила она с приятельницей поэта Танюшей Демьяновой, позднее была выкуплена у хора влюбившимся в нее П. В. Нащокиным. Пушкин останавливался у Нащокина в годы близости друга с О. А. Солдатовой, стал крестным отцом их дочери. Быт нащокинской семьи тех лет запечатлен в знаменитом «нащокинском домике» – модели квартиры с миниатюрными предметами обстановки: от мебели, фортепьяно, «на котором играть можно будет пауку», до шандалов, посуды и даже микроскопических трубок. Нащокин собирался подарить эту модель жене поэта, но в силу материальных затруднений отказался от первоначального решения. Неоднократно закладывавшийся и перезакладывавшийся «домик» постепенно разрознивался и в настоящее время далеко не в полном виде экспонируется в Музее Пушкина в Петербурге.

У Пушкина складываются с О. А. Солдатовой самые добрые отношения, и тем не менее поэт усиленно поддерживает П. В. Нащокина в его стремлении порвать с Ольгой и жениться на В. А. Нагаевой. После состоявшегося разрыва и свадьбы приятеля Пушкин напишет ему: «Желал бы я взглянуть на твою семейственную жизнь и ею порадоваться. Ведь и я тут участвовал, и я имел влияние на решительный переворот твоей жизни». О судьбе «отрешенной» Ольги с ее двумя детьми больше не вспоминал никто.