Боярышня Дуняша

— Идём! — велел княжич и шагнул в избу.

Дядька и сенная девушка внимательно прислушивались к объяснению боярышни, но ничего не поняли. Никифор хмуро посмотрел на бестолково хлопающую глазами девушку княгини и поспешил за княжичем, уже вошедшим в избу. Грозно взглянул на оторопевшего медника, искавшего повод выпроводить его подопечного, и приготовился за всеми наблюдать.

Мастер выслушал княжича, боязливо посмотрел на стоящего в стороне молчаливого боярина-дядьку, отложил всю работу и вместе с помощниками быстро начал резать требуемые детали, сгибать и спаивать. Не прошло часа, как перед ребятами стояло блюдо с размещенной по центру елочкой, собранной из треугольничков, а на верхушке был осторожно водружен изрезанный круг с висящими на медных струнах звездочками.

— Теперь свечи! — довольная полученным, потребовала Дуня.

— Так нет свечей… — растерянно ответил помощник мастера.

И тут все засуетились, забегали… Через пять минут сын медника принес свечки, и все столпились возле поделки. Поставили свечки в колечки, зажгли их и замерли. Сначала ничего не происходило, а потом верхний круг как закрутился!

— Эх, сюда бы прикрепить бубенцы, — показала Дуня на елочку, — и тогда звездочки, задевая их, издавали бы звон!

— Лепо-то как! — одновременно выдохнули дядька княжича и мастер, а маленький Иван Иванович не отрывал глаз от игрушки. Даже наскоро отполированная медь сияла в отсвете огоньков и усиливало настроение волшебства. А волшебством для княжича стало то, что он буквально сам, своими руками сотворил интересную вещицу! Вот совсем недавно не было ничего, а сейчас вот она, крутится и наполняет душу радостью.

— А ежели деревце каменьями украсить? — предложил дядька и даже зажмурился, представив, как будет красиво.

— Если вместо звездочек прикрепить птичек, то… — теперь уже зажмурился от дивного видения медник.

— А если не из меди сделать, а из серебра? Или из золота? Царский подарок! — фонтанировал идеями дядька княжича.

Неожиданно для всех, маленький Иван Иваныч заревновал свою игрушку и, дунув на свечи, сгрёб всё себе:

— Моё, — серьёзно глядя на всех заявил он, а потом повернулся к Дуне: — Бежим, матушке покажем, что мы придумали!

— Ага! — согласилась Дуня, поскольку замерзла. Поначалу ей было жарко в избе, но мастер из-за гостей перестал следить за очагом, и мастерская быстро выстудилась.

Княжич совершенно не желал передвигаться по двору чинно и с достоинством, заставляя по этому поводу ворчать сопровождавшего его Никифора. Дуню же уговаривать не надо было, она приподняла подол и понеслась впереди всех, чтобы отогреться.

Вбежали в жилую часть дворца, там их обоих раздели, и они поскакали по ступенькам на женскую половину. Дуня торопилась к Маше, а княжич — к маме и бабушке. Ворвавшись в горницу, где продолжали рукодельничать приглашённые девушки и исполняющие разные обязанности при тереме боярыни, княжич с порога заорал:

— Матушка, смотри!

Он сделал несколько шагов, но остановился, быстро окинул взглядом помещение и не увидя бабушки, помчался прямо к матери. Княгиня, увидев в руках сына необычный предмет, отложила рукоделие и заинтересованно следила за приготовлениями Ванюши.

Наталья и две другие близкие Марии Борисовне боярыни с улыбкой смотрели на сосредоточенного княжича и встали так, чтобы остальным присутствовавшим в горнице ничего не было видно. Мало ли какую забаву он удумал, так они прикроют его, ежели нехороша придумка будет.

Дуня не следила за ними и обратила на это внимание, только когда услышала недовольные шепотки любопытствующих девиц. Тогда и Маша прекратила её отчитывать за то, что она сбежала с княжичем и болталась невесть где столько времени.

— Ах, — раздалось слаженное восклицание возле княгини и рукодельницы толпой рванули поближе, чтобы все-таки посмотреть, что там такое придумал княжич.

— Дунечка, что ты там умыслила! — заволновалась Маша, оттаскивая сестру в дальний угол.

— Крутилку-вертелку… баловство.

Дуня старательно изображала беззаботность, но доносящиеся восторженные вскрики привели её к мысли, что на этой крутилке-вертелке её семья могла бы неплохо заработать.

Маша посмотрела на неё, потом перевела взгляд на плотную толпу, образовавшуюся вокруг княгини и тяжело вздохнула. Она всё это время объясняла и показывала, как делать игрушки, но кроме княгини, веселой боярыни Натальи и парочки старших женщин её никто не поблагодарил.

Мать великого князя пренебрежительно обозвала её рукоделие пустым времяпровождением, приближенные к ней женщины охотно поддержали её, а девушки из родов попроще благоразумно помалкивали. Некоторые из них ободряюще улыбнулись, но сказать доброе слово не осмелились. Маша уже понимала, что в кремле всё непросто, но плохо представляла себе, как ей следует вести себя. Она уже не считала, что её сидение в углу было так уж плохо. Сидела бы себе и присматривалась, ума набиралась, а тут её вместе с маленькой Дуняшей выставили на всеобщее обозрение.

Шум стих и мастерицы расступились.

— Дуняшка, иди сюда! — крикнула одна из боярынь. — Тебя великая княгиня зовёт.