Боярышня Дуняша

Еремей Профыч не успел подать знак своим людям, чтобы споймали говоруна, но это было не так уж важно. Главное он понял: могучего деревенского дурня хотели сманить в шайку, а тот, видать, заартачился. Отчего-то давить на здоровенного парня не стали, но ради злой забавы научили, как на Москве можно прокормиться.

Не сказали только, что с дурака за наглый обман сначала попы шкуру спустили бы, а потом Бориска из разбойного приказа на дыбу вздернул бы… хотя вряд ли попы выпустили бы парня… До конца своих дней выполнял бы у них самую тяжелую работу и белого света боле не увидел.

Еремей недовольно огляделся, сердито посопел и посмотрел на гордо выставившую вперёд ножку Дуньку. Та сосредоточенно о чём-то думала, притянув палец ко рту и пытаясь откусить заусениц. Только он хотел осадить внучку, как она просияла и, привычно пошатав пальцем передний зуб, набрала воздух в грудь, чтобы выдать очередную идею.

Еремей только и успел подумать, когда же выпадет этот несчастный зуб, с недавних пор ставший предвестником её озарений, как раздался её писклявый голосок:

— Вставай, у меня есть работа для тебя!

Народ одобрительно загалдел. Верно рассудила боярышня: негоже здоровому молодцу на коленках у церкви ползать да лоб расшибать, выпрашивая подаяние. А то, что дурак дураком, так при хорошей хозяйке своего ума не надо!

Еремей облегченно выдохнул и перекрестился. Вроде ничего не учудила малявка, а работу он этому дурню найдет. Вон хоть в деревню отправить к Федьке в услужение.

Якимка не поднимал головы и стоявшему подле боярышень Гришке пришлось его пнуть.

Народ остался гадать, какую работу ему найдёт маленькая хозяюшка и повезло дурню или нет.

Дома Еремей Профыч долго наставлял внучек уму-разуму. Ничего не понимающая Милослава кусала губы, а Ванечка встал рядом с сестрами и покаянно смотрел в пол вместе с ними и вздыхал, пока ключница громко не посетовала, что грибные щи перестоят. Хозяин дома грозно зыркнул на неё, но во время поста пренебрегать едой было бы глупо, и велел накрывать на стол.

Дуня еле успела попросить старика Веденея поспрашивать Якимку, откуда он пришел в Москву и почему.

— И, Веденеюшка, присмотрись к нему, люди парня дурнем назвали и принимали за юродивого. Такое зря не происходит, но мне важно знать, обучаем ли он или будет жить, как птичка божья.

Старый дедов холоп внимательно слушал маленькую разумницу и одобрительно кивал. Он позаботится о Якимке, расспросит его, даст поручение и понаблюдает, как парень исполнит его, да как обустроится.

А дед Дуни отобедал и подобрел:

— Ну, идёмте, покажите, что за штуку в кремлевской мастерской сделали.

— Так это надо к меднику идти, — напомнила Маша.

— Медный лист помощник Трофимки-медника уже принёс, да и сам нас дожидается. Вы мне говорили, что дело там простое.

Маша без особой уверенности кивнула, а Дуня на радостях уже в дверях стояла. У неё в голове к этому времени разные варианты таких штукенций созрели. Можно же делать карусельку, летающих птичек, несущихся оленей, зайцев, снежинки, а если добавить колокольчики, да ещё по типу музыкальной шкатулки, чтобы звон менялся и складывался хотя бы в три-четыре ноты.

Остаток дня ушёл на изготовление Дуниной придумки.

Все дворовые Дорониных резали медный лист по нацарапанным боярышней линиям; медник по своему разумению продавливал-прочерчивал-прорабатывал силуэты животных, старательно гнул лопасти на верхнем резном кругляше и спаивал детальки. Для большинства дело было новое, и все помогали друг другу советами, поиском подходящих приспособ, заменяющих инструменты, а то и просто помогали что-то придержать.

А потом все выставили на стол свои поделки, закрепили в гнездышках маленькие свечечки и зажгли их. Дружный радостный вопль переполошил соседей, но эмоции удержать было невозможно!

— Эко диво! — довольно щурясь, удивлялся Еремей Профыч. — И радостно мне… вроде бы не боярское дело такой ерундой заниматься, а вот ведь…

Дуня же сияла и подпрыгивала. Она не в силах была удержать родившееся в ней ощущение счастья! Ещё недавно она корила себя, что так бездарно разбазаривает идеи из будущего, и если так будет продолжаться дальше, то она вновь ничего не добьётся в жизни, но сейчас ей было хорошо от того, что всем хорошо. Но она ни за что не призналась бы себе, что наслаждается тем, что её хвалят и провожают уважительными взглядами. Это было что-то новое и непонятное для неё! Ведь в прошлой жизни её особо не замечали и как теперь относиться к кружащим голову чувствам, она не знала.

ГЛАВА 5

На следующий день всей семьей катались по городу на санях, прошлись по ярмарке и купили себе блины. Дуня, когда услышала, что сегодня Сретение господне, подумала, что предстоит долгая служба, а оказалось, что в этот день все предпочитали гулять, веселиться и перекусывать на улице.